Собеседник святого Паисия Святогорца, устроитель монашеской обители в финском Ламми профессор богословия Ханну Пёюхёнен рассказывает о своих встречах с преподобным старцем.

профессор богословия Ханну Пёюхёнен

– Ханну, вы говорили, что имели счастливую возможность встречаться и беседовать с преподобным Паисием Святогорцем.

– Да, это действительно милость Божия.

– Каковы были главные темы ваших бесед?

– Их много, в том числе и очень личные. Но были и такие, которые касаются всех нас. Например, о трудностях, испытаниях и способности христианина не паниковать, а знать, что он не один, а с Богом. Отец Паисий, помню, сказал однажды: «Знаешь, что делают, когда хотят запустить ракету в космос? Ведут обратный отсчет: “Десять, девять, восемь, семь… один, ноль!» Когда доходят до нуля, ракета стартует. Ты дошел до нуля – теперь полетишь вверх». До нуля все мы доходили, правда? Много раз мы проверяли на себе в течение этих лет: помощь от Бога приходит тогда, когда, казалось бы, все, решительно все силы исчерпаны. Помощь каким-то чудом приходит, и ты понимаешь, что потраченные силы – те самые «ступени», которые были нужны, но твоя задача – «забывая задняя, простираться вперед», по слову апостола (ср.: Флп. 3: 13).

Преодоление вавилонского проклятия

– Как вы познакомились с отцом Паисием?

– Когда я впервые приехал на Святую Гору, в буквальном смысле слова «духовной жаждою томим», я спрашивал всех, к кому можно обратиться за наставлением. Все как один отвечали: «Идите к отцу Паисию». Это имя тогда, в 1988 году, на Афоне произносилось очень часто. Конечно, мне очень хотелось поговорить со старцем, но тут дало о себе знать проклятие Вавилонской башни: греческий язык я знал очень плохо. Да, я знал тогда уже древнегреческий, читал на нем, конечно, но для полноценной беседы с отцом Паисием язык Гомера все-таки не подходил, как и английский или тем более родной финский. О чем, спрашивается, говорить с великим старцем, если вы не знаете языка друг друга? И мне было очень неудобно подходить с моим неважным греческим с важными для меня вопросами к преподобному. Так или иначе, тогда, в первый раз на Святой Горе, я узнал о преподобном Паисии.

И уже на следующий год, подучив новогреческий как следует, я вновь отправился на Афон.

Чудо «о выборах»

– Надежды на встречу особой не было: Пятидесятница – я был уверен, что гостей у старца сотни. Пришел к его келье, и оказалось, что я вообще один-единственный посетитель. Оказывается, в этот день проходили выборы в парламент, и все ушли голосовать на свои участки.

– Хоть какая-то польза от политики.

– Пятидесятницу помогла увидеть, да. Итак, мы беседовали со старцем в течение часа в его келье. Он был погружен в молитву, собирал четки, я ему рассказывал о своей жизни и просил совета. Но не было суеты, неустроенности, поспешности, нет – шел мирный, спокойный разговор. Вообще это поразило сразу: умиротворение и светлое спокойствие во время беседы с отцом Паисием.

Это поразило сразу: умиротворение и светлое спокойствие. И ты живешь потом этим светом и спокойствием

Это те самые краткие моменты в твоей жизни, которые, как ты понимаешь потом, настоящая жизнь и есть. Ты живешь этим светом и спокойствием, и воспоминания о них помогают тебе помнить о Христе даже среди суеты и неустройства. Я бы назвал это чувство прикосновением к светлой вечности. Потерять это чувство Небесного Отечества ты, единожды его испытав, уже ни за что не хочешь.

Икона в мешке

Преподобный Паисий Святогорец

– А еще ты в присутствии таких великих людей, как преподобный Паисий, обретаешь самого себя.

– Объясните, пожалуйста.

– Когда мы разговаривали с отцом Паисием – а было это несколько раз, я потом много приезжал к нему, – всегда ты видел любовь, почтение к тебе. Ты понимаешь, что старец действительно видит в тебе образ Божий и почитает этот образ, эту икону. И всегдашнее стремление помочь тебе, послужить – это все в нем было. Я не говорю о помощи в быту – предложить кофе, поставить стул, придержать дверь или помочь принести тяжелый рюкзак, хотя это все тоже было, – я говорю о стремлении настоящего христианина помочь тебе на пути к Богу в меру своих сил. А силы у старца Паисия были! Сила его любви к ближнему помогала тебе быть самим собой, не играть в театр, не обманывать себя.

Сила его любви к ближнему помогала тебе быть самим собой, не играть в театр, не обманывать себя

Скажу честно: редко у кого я видел столько любви к ближнему, как у преподобного.

После нашего разговора, уже прощаясь, отец Паисий подходит ко мне с огромным пластиковым мешком для мусора: «Зонта у меня нет – возьмите, пожалуйста, этот вот мешок. От дождя спрячетесь». – «Какой зонт, геронда? Зачем мешок? На небе ни облачка». – «Пригодится, точно говорю». Мы расстались. Через 15 минут начался такой дождь, похожего которому я не видел за всю жизнь нигде и никогда. Может быть, примерно так выглядел Всемирный потоп. Впрочем, не уверен. Я проделал дыру для лица в своем «плаще», подаренном старцем, и полтора часа шел к обители, где должен был ночевать. Там меня встретили как инопланетянина: сухой, довольный, радостный – и это после бури. Этот шуточный «плащ» для меня своего рода образ молитвенного и доброго заступничества святых людей за нас, грешных: в жизни могут быть бури, ураганы, даже страшные бедствия, но настоящая молитва тебя всегда укроет.

Этот мешок-«плащ» старца символичен: в жизни могут быть бури, но молитва тебя всегда укроет

Вот так мы познакомились с преподобным Паисием. Потом мы много раз еще встречались. Но я старался щадить его, потому что, действительно, к нему приходили тысячи людей, и отрывать старца от его служения мне казалось неудобным. Часто я приходил и просил его благословения и молитв, мы говорили минуту-две. Но несколько раз, когда позволяли условия, мы беседовали подолгу.

Финские крики на Афоне

– Однажды духовник признался мне: «Помочь тебе в этом деле я не в состоянии, прости. Ты должен идти к отцу Паисию – думаю, он сможет тебе помочь». А старец тогда был уже очень болен. Но как только он услышал начало моей истории, он тут же забыл о болезни и весь обратился во внимание. Не просто вежливое и учтивое внимание, а в молитву – он даже помолодел на глазах. Было видно, что внутри его идет серьезнейшая работа, я бы сказал – соработничество с Богом по моему делу. Это было и величественно, и страшно.

Помолившись, отец Паисий поднял глаза и сказал мне что-то очень простое. Но эти простые слова были сказаны из сердца, из его опыта борьбы с грехом, и, должен сказать, что они, как бомба, взорвали то нагромождение бед и искушений, с которым я пришел к старцу. Я бежал потом от его кельи к Иверскому монастырю и кричал во все горло: «Слава Богу! Слава Богу!» Тогда я надеялся, что никто не увидит меня и не сочтет за сумасшедшего.

Спасительная строгость

– Преподобный всегда говорил «по шерстке» или…?

– Или. Он мог быть и бывал строгим. Не злым, конечно, но строгим. Это было продиктовано опять же любовью к человеку. Когда строгость была единственной возможностью спасти человека от отчаяния, например. Однажды с товарищем мы возвращались из Уранополиса в Салоники, и он рассказал мне такую историю. Он потерял в автомобильной катастрофе двух сыновей: сначала погиб один сын, а через год другой. Печаль их с женой описать невозможно. Супруга сильно заболела, у него самого случился сердечный приступ, супруги были близки к отчаянию. Из последних сил мой товарищ отправился на Святую Гору за утешением к старцу Паисию. Выслушав горе отца, увидев его страшное состояние, старец очень строго обратился к нему: «Ты горюешь о сыновьях, которые сейчас с Христом. Ты не о том горюешь – беда не у них, а у тебя. Ты должен – я повторяю – должен найти духовного отца и жить под его руководством». Товарищ мой сказал, что никак не ожидал услышать такие слова от всегда приветливого и ласкового старца. «Но где я найду духовного отца, геронда?» – «Иди в Иверский монастырь, и ты встретишь его на дороге». Он пошел и на тропинке встретил отца Максима, своего будущего духовного отца, который помог ему и его семье выбраться из пропасти уныния.

Строгость отца Паисия была продиктована только любовью. Действительно, человек нуждался в поддержке, и он ее получил, поняв заодно, что Бог заботится о нем, о его супруге и об их почивших сыновьях.

«Хладные финские скалы» и горячая финская молитва

– Сейчас, когда отец Паисий покинул этот мир, чувствуете ли вы, что ваши отношения сохраняются? Что вы продолжаете ваши беседы?

– Не могу себя назвать достойным собеседником, но надеюсь на молитвенную поддержку и любовь преподобного. И я счастлив, что смог перевести и издать некоторые книги о старце Паисии Афонском, его письма и беседы здесь, в Финляндии. Конечно, я постоянно обращаюсь с молитвой к нему. Надеюсь, что знакомство с ним поможет многим из нас приблизиться к Богу.

– А как финские читатели отнеслись к преподобному Паисию? Не был ли он для них каким-то странным, чужим?

– Слава Богу, ровно наоборот: финны очень полюбили святого. И многие из них стали приходить в Православие. Но это только начало, нам предстоит еще многое узнать.

– Почему, как вы считаете, преподобный Паисий стал так любим?

– По нескольким причинам. Он – наш современник и прекрасно видел условия, в каких живет нынешнее общество. Отец Паисий, обращаясь к человеку, не говорил сложно – все его слова были просты, доступны, ярки, образны. Но самое главное – честны, проверены на себе. Это, кстати, и можно назвать тем настоящим хлебом, по которому так тоскует современный человек. Помните, мы говорили про «пластмассовый духовный хлеб»? Преподобный Паисий давал и продолжает давать нам хлеб настоящий. Тут как с хорошей детской книгой: нужно уметь простым языком рассказать об очень нужных вещах. Старец умел это делать. Кроме того, он обладал очень тонким и хорошим чувством юмора – качеством важным, на мой взгляд: добрая шутка может смягчить сердце. Улыбка святого помогала понять, что задача Бога – не запихнуть тебя в ящик, не стянуть всякими указаниями и предписаниями, а дать тебе свободу. Разве может не улыбаться человек, освободившийся от зла?

Улыбка святого помогала понять: задача Бога – не стянуть всякими предписаниями, а дать тебе свободу

И мы, пытаясь устроить монашескую жизнь здесь, в Ламми, видим своей задачей в том числе познакомить с житием преподобного, с его подвигами тех, кто приезжает к нам. Его жизнь, по нашему убеждению, это хороший пример жизни с Богом в наше время. Уметь и стремиться посвятить себя служению ближнему – знаете, для нашего времени с его религиозным поклонением консюмеризму и комфорту это что-то революционное. Впрочем, как и все христианство.

Старец говорил: «Если ты не служишь ближнему, ты никогда не достигнешь радости, это будет подделкой. А когда будешь служить, посвятишь себя ближнему, ты увидишь радость, которую дает тебе Бог». В правоте его слов мы убеждаемся ежечасно. Оглянитесь: сколько несчастных эгоистов, кричащих о счастье! Люди страдают, глотают всякие таблетки, проходят «курсы счастья», занимаются всем чем угодно ради его достижения, но всегда будут итогом глаза, наполненные болью, и опустошенные души. Мы опять и опять должны возвращаться к азам духовной жизни: путь к счастью очень прост – надо только начать любить другого.

Мольба о Покрове

– Уверен, что паломничества на Святую Гору приносят большую пользу их участникам.

– Не только пользу, но и задают новые задачи. В частности, главная задача для нас, для нашего братства – это восстановить почитание Богоматери в Финляндии.

– Восстановить? Неужели оно нарушено?

– Почти полностью. В протестантизме, тем более современном, Богородицу в лучшем случае «уважают» – о почитании нет и речи. Атеистическое общество чуждо Церкви. Отказ от заступничества Пресвятой Богородицы, думаю, приводит к разрушению семей. Человек сейчас не просто одинок – он изолирован от Небес. Нас вполне можно назвать духовными сиротами. Вот почему наша община названа в честь Богоматери – Панагия.

К кому обращались всегда люди во всех своих бедах? – Правильно, к Богоматери. Вот мы и хотим показать, что у нас, одиноких и изолированных от Небес, есть возможность пробить эту стену – нужно только вспомнить, что у всех нас есть Усердная Заступница, что над всеми нами распростерт Ее Покров.

Хватит искать виновных вовне!

Тема воспитания детей многогранна и разнообразна. Говорят, что если увидишь на улице вместе идущих понурив головы, молчащих подростка и мужчину средних лет, то сразу становится ясно, что это идут отец с сыном.

Одна учительница, замечательный человек и педагог, часто говорила:

– Со всеми детьми, и особенно с моими ученицами, у меня замечательные отношения: они буквально обожают меня. Но есть одна ученица, с которой у меня плохие отношения, и я с ней в постоянном конфликте. Эта ученица – моя дочь.

Это картина знакома всем родителям, особенно тем, у кого есть дети-подростки. Конфликт происходит ежедневно, а взаимопонимание становится почти невозможным. Но почему конфликт неизбежен? Особенно в подростковом возрасте. Масштабы и продолжительность этого конфликта зависят от того, какими дети растут и какое воспитание они получают. Если наше воспитание правильное, конфликт будет слабее по силе и короче по времени. В противном случае он будет интенсивным и более длительным. Вот почему сегодня мы составим план правильного воспитания. Это поможет нам увидеть наши ошибки, причины конфликта с детьми, нашу ответственность, и как можно превратить конфликт во взаимопонимание.

Большинство учеников не смогли написать более пяти строк о том, что такое счастливая семья

Несколько лет тому назад в одной элитной школе в пригороде Афин проходил экзамен. Тут учатся хорошо обеспеченные дети. На этом экзамене учитель задала, по ее мнению, легкую тему. Тема называлась «Счастливая семья». Дети должны были описать заданную тему, исходя из своего личного опыта. Учительница и инспекторы были очень удивлены. В глазах большинства детей они увидели тревогу. Многие из них не знали, что писать. В конце экзамена большинство учеников сдали чистые листы или не смогли написать более пяти или шести строк о том, что такое счастливая семья. Этот факт очень красноречиво и ясно показывает, что сегодняшняя семья изъедена глубоким кризисом, который напрямую влияет на детей. Обычно, когда мы говорим или пишем о семье, мы представляем ее красочной, но это никак не связано с реальностью.

Но когда мы слышим оглушительный шум мотоцикла, сирену скорой помощи, крики ругающихся супругов или детей из соседней квартиры или видим провал наших планов – все это показывает нам, что эта романтическая картина семьи нереальна. В нашем внутреннем мире происходит крах, в отношениях преобладают ссоры, наши дома рушатся, наши дезориентированные и гневные дети разрушают все вокруг себя и самих себя.

И тогда мы ищем виновных. Именно этот факт вызывает большой пессимизм относительно будущего нашего общества. Начинаем думать, что за все зло, происходящее в мире, в стране, в Церкви, в нашей семье и даже в нашей личной жизни, всегда кто-то в ответе. Когда речь идет о воспитании детей, тогда чаще всего мы обвиняем других людей. Когда наши дети становятся трудными подростками и с ними начинают возникать большие проблемы, тогда мы обвиняем систему, правительство, Церковь, плохих друзей, но не самих себя, тех, кто и является основной причиной несчастья у наших детей.

Несколько лет тому назад газеты в Греции много писали о студенте, который был вовлечен в неоиндуистскую секту кришнаитов. Он бросил учебу, ушел из дома и полностью посвятил себя этой организации. Я знал этого юношу и его семью. Тогда мне довелось встретиться с его отцом, которого я не видел уже много лет. Мы немного поговорили. Как только я спросил его о сыне, его лицо изменилась, он начал обвинять всех и сказал мне:

– Что это такое?! Куда мы идем? Посмотри, что случилось со мной! Я потерял ребенка! Что делает архиепископ? Что ты делаешь, батюшка? Что делают правительство, государство, полиция? Все вы не беспокоитесь о моем сыне! Вы виноваты в нынешнем положении молодежи! Мы всю жизнь боремся за наших детей, и вот результат!

Но если бы этот несчастный отец попытался посмотреть на свою жизнь и на то, как он воспитал детей, то увидал бы, что в этом страшном конфликте и в положении его сына виноват он сам. Разумеется, он не злонамеренный, но ошибки, небрежность привели к этому результату.

В семье нужна любовь – и в первую очередь между супругами

Первым элементом правильного воспитания детей является любовь

Я уже сказал, что первым и важным элементом правильного воспитания детей является любовь. Об этом говорят все специалисты – христиане и нехристиане. Если отношения между родителями и ребенком не основываются на любви, то они обречены на большой конфликт и приводят к безвыходному положению. Воспитание без любви – это не воспитание. Как и воспитание с неправильно выраженной любовью – это тоже не воспитание. Человек спрашивает себя:

– Насколько необходима и так ли важна любовь, и какова ее роль в воспитании ребенка?

Я позволю себе ответить лозунгом, который увидел на одной стене в Афинах. Идя по одной из афинских улиц, вдалеке я увидел небрежно покрашенную стену и в нижнем краю стены – нарисованный круг, а внутри круга – букву «А». Я понял, что автором этого художества является анархист. Приблизившись, я внимательно прочитал этот лозунг и, глубоко задумавшись, пошел дальше. Какой-то возмущенный подросток, которого можно встретить на улице и нахмуриться от его внешнего вида и вызывающего поведения, выразил свою боль на стене, потому что не мог высказать ее своим родителям. А что было написано на стене? «Прошу немножко любви! Я погибаю». Это, несомненно, означает, что не революционные идеи, не плохая компания надоумили его, а отсутствие любви, которую он точно не нашел дома. Я думаю, что это решающий момент, и я хотел бы остановиться здесь. Сегодня все мы говорим о любви, но часто мы подразумеваем под любовью что-то иное. Чтобы правильно воспитывать ребенка, или, говоря другими словами, чтобы он получил правильное воспитание, он должен вырасти в атмосфере любви.

Ребенок – это чувствительный приемник, он улавливает самые тонкие послания

Во-первых, это означает, что между родителями должна быть любовь. Когда в супружеских отношениях есть пробелы, то, несомненно, у детей возникают проблемы. Как бы этого ни скрывали родители, как бы, например, они ни держали свои ссоры в тайне от детей – послание уже отправлено. Ребенок – это чувствительный приемник, у него ничего мимо не проскальзывает, он улавливает самые тонкие послания, и за это мы не можем его упрекать.

Во-вторых, воспитание ребенка в атмосфере любви начинается со дня зачатия. Одна мать спросила у известного педагога, когда ей надо начать воспитывать своего 5-летнего сына, и он сказал:

– Женщина, вы уже пропустили пять лет.

Я бы добавил: «И девять месяцев». В настоящее время современная психология утверждает, что первые пять лет жизни ребенка являются самыми важными, и в значительной степени от этого зависит его дальнейшее развитие. Особенно в течение этих первых пяти лет необходимо правильно воспитывать ребенка. Если в этом периоде отсутствует любовь, то, несомненно, это отрицательно скажется на ребенке.

Дети не должны быть полигонами битвы родителей

В-третьих, когда отношения между супругами становятся прохладными, когда любовь начинает остывать, супруги перестают быть супругами и остаются только родителями. Поэтому, чтобы удовлетворить свои эмоциональные потребности, они обращаются к детям. Для того чтобы победить, они прямым или косвенным образом друг друга унижают. К сожалению, в этой бесчеловечной войне полем битвы становятся дети. Например, если ребенок провинился, то мать не наказывает его, а угрожает:

– Вот отец вернется, и увидишь, что будет!

В полдень отец возвращается с работы усталым, а мать еще у двери начинает жаловаться:

– Твой сын, – как будто это не ее сын, – сделал то и то!

Тогда усталый и разозлившийся отец выходит из себя и начинает бить его. Затем мать, полная любви, «вмешивается» в ситуацию, чтобы избавить его от рук злого отца. Таким образом, в глазах ребенка отец становится плохим. Иной раз отец может унизить мать:

– Не слушай свою мать, она женщина, женщины ничего не понимают!

Или говорим что-то очень обыкновенное и наивное, но за этим скрывается нечто более глубокое: «Посмотри на него, бедненький, он чаще приходит ко мне за советом, чем к своему отцу (или к своей матери)!»

Вы видите, как мы переносим наш конфликт на ребенка.

В-четвертых, когда дети растут в такой обстановке, их охватывает тревога, они живут в замешательстве и между двух огней. Иногда они должны оправдываться. Но ничего их так сильно не ужасает, как угроза того, что они могут стать арбитрами между родителями. Постепенно они становятся безразличными к жизни, учебе, труду. Они восстают или начинают употреблять наркотики, а затем родители, вместо того чтобы покаяться, признаться в своих ошибках, начинают обвинять государство, Церковь и т. д. Хочу подчеркнуть, что во взбунтовавшемся подростке, в наркомане, в человеке, рисующем на стенах и разрушающем чужую собственность, есть недостаток любви и семейного тепла.

Чего все мы хотим? Мы хотим, чтобы нас любили. Чего мы боимся? Когда нас не любят. Это не ненависть, а равнодушие, отвержение. Мы дрожим из-за отсутствия любви. Плачущий ребенок, взбунтовавшийся юноша своим бунтарским поведением говорит:

– Хочу немного любви. Я погибаю. Дайте мне немного заботы, немного любви и наконец-то создайте атмосферу любви!

Супруги, займитесь собой!

Наилучший подход к проблемам детей, наилучшее образование – это чтобы родители немножко оставили в покое своих детей и занялись своими супружескими отношениями. Когда эти отношения улучшаются, когда они снова становятся супругами, а не только родителями, – тем самым они помогают детям. Это не происходит автоматическим и магическим образом. Все не так просто. Мы часто обращаемся за помощью к магам, даже к духовенству, мы просим у них заклинательных молитв, освящения воды, но так проблемы не решаются. Они не решаются по мановению волшебной палочки, необходима болезненная борьба. Так как борьба тяжелая, начинается бегство – вместо того чтобы бороться, супруг идет играть в карты, а супруга садится смотреть телевизор. Он начинает заниматься политикой, а она – правами женщин. Муж идет на футбол, жена – по своим делам. Таким образом, ухудшаются отношения, доходит до того, что они говорят:

– Мы не разводимся только из-за детей!

Но о чем вы говорите? О каком разводе мы можем говорить после того, как этот развод уже произошел? Это уже не брак, не семья, а театр в глазах у детей, и это наихудшее воспитание и главная причина конфликта.

Если мы глубже вникнем в понятие любви, то в конечном итоге увидим, что любовь означает жертву, крест. Когда жертвуем собой, то мы действительно любим своих детей. Однако слова «жертвую собой» используют многие родители. Родители гордятся тем, что жертвуют всем ради своих детей, но я боюсь, что эти родители очень опасны – за любовью и жертвой могут скрыться многие эгоистичные мотивы. Например, я могу жертвовать материальными вещами, но не моим эгоизмом. Я могу пожертвовать деньгами и купить хорошие игрушки для ребенка, но не уделять своего времени, чтобы поиграть с ним. Мы можем работать на двух работах и жертвовать собой, чтобы наши дети имели то, чего у нас не было, но не уделять время, чтобы их выслушать.

Мы думаем, что испытываем любовь, но эта «монета» может быть фальшивой

Несколько лет назад в Афинах арестовали школьницу за употребление наркотиков. Она выросла в хорошей, зажиточной семье. Родители все делали ради своей дочери, она ни в чем не нуждалась. Сообщили ее отцу. Он приехал в полицейский участок. Как только он увидел свою дочь, то с недоумением спросил:

– Дочка, мы все тебе дали, чего тебе не хватает?

Ответ девушки обескуражил отца:

– Не хватает тебя и матери!

Любовь играет определяющую и очень важную роль в наших отношениях с детьми. Однако как все драгоценные вещи могут быть потеряны или испорчены, так может произойти и с любовью. Часто бывает так: если она не потеряется, то может исказиться. Мы думаем, что испытываем любовь, но эта «монета» может быть фальшивой. Таким образом, не только отсутствие родительской любви, но и ее искаженные формы оказывают плохое влияние на детей и становятся причиной большого конфликта.

Навязчивая любовь – ложная

Давайте сделаем небольшое отклонение. Речь идет о так называемой навязчивой любви. Святой апостол Павел в своем Первом Послании к Коринфянам указывает на особенности настоящей любви, и хорошо всегда перечитывать этот текст. Среди прочего, он категорически подчеркивает – «любовь не ищет своего» (1 Кор. 10, 24). То есть любовь не ищет выгоды, не думает, что взять, а что дать. Не хочет удерживать другого человека, как пленника и жертву, или обвязывать его эмоционально. Многие родители говорят:

– Мы так много делаем для нашего ребенка, а он такой неблагодарный!

Но даже эта фраза показывает, что здесь нет любви. Любовь все отдает и не ждет, чтобы что-то получить обратно. Любовь – это не торговля, не сделка, то есть не когда я даю тебе, чтобы ты вернул мне все, что я тебе дал. Настоящая христианская любовь – это даю тебе, потому что я люблю тебя, и ничего не жду от тебя.

Тяжелые слова для родителей об их деле, и, возможно, в этом случае они кажутся грустными. Но если мы любим своих детей, мы должны и постоянно помогать им развиваться. Помогать быть самостоятельными, научить их, чтобы они не нуждались в нас. Помогать избежать чрезмерной эмоциональной привязанности. Родительская любовь в этом смысле является постоянным отдалением от детей. Любовь не ищет своего. Родители чувствуют себя особенно привязанными к ребенку – беременность, рождение, тепло, дом, пища, которые они дают ему, создают единство, которое особенно необходимо в первые годы жизни ребенка. По праву все родители используют фразу:

– Наш ребенок! Наши дети!

И это показывает единство, которое было создано между ними. Но иногда, как гром, родители приходят к выводу, что их ребенок – это отдельный человек, отдельная личность, и естественно, что он ищет самостоятельности и независимости. Это не проекция родителей, а отдельная личность. Это тяжелый путь для родителей, но чем быстрее они пройдут его, тем легче они отдалятся от своих инстинктивных чувств и вернутся к обществу личностей, где каждая личность будет поддерживать свою целостность и жизненное пространство в целости и сохранности, как и возможность для личного развития.

Пубертат – нормален

Наверное, здесь необходимо чуть больше остановиться на этой теме, потому что навязчивая любовь напрямую связана с постепенным приобретением самостоятельности у детей и особенно у подростков, что является причиной многих конфликтов в семье. Большинство родителей, у которых дети в переходном возрасте, иногда приходят ко мне и рассказывают почти одну и ту ​​же историю:

– Батюшка, мой сын был хорошим ребенком, пока ему не исполнилось 14 лет. Он был хорошим и любезным учеником, не создавал никаких проблем. Все его хвалили и поздравляли меня, что у меня такой хороший сын. Вдруг он изменился, как будто это не мой ребенок. Перестал читать книги, убегает с уроков в школе, стал курить, начал дружить с хулиганами, стал странно одеваться, носить кучу странных молодежных украшений, не говоря уже о том, что я не могу сказать ему ни слова! Он сразу же «заводится». Хотя мы раньше от него не слышали ни одного плохого слова. А какой у него словарный запас? Он просто ужасный!

Родители испытывают панику в этом состоянии, они не знают, что делать; но они не должны беспокоиться. Это состояние, каким бы странным и болезненным оно ни казалось, является признаком здоровья. Пубертат – это переходный период, в котором происходит новое рождение со всеми родовыми болями, ребенок рождается психологически и хочет понять, что он другой человек. Однако этот процесс не может быть безболезненным. Поэтому конфликт неизбежен. Мы видим, что дети в подростковом возрасте сознательно создают конфликты, постоянно скандалят со своими родителями ради самого конфликта.

Они знают, что родители часто правы, но они не хотят в этом признаться. Почему они упрямы? Потому что поведение их родителей приводит к тому, что они чувствуют себя маленькими: послушание сильно унижает детей в пубертате, поэтому они сопротивляются. Дети знают, что они совершают ошибку, но они это делают ради того, чтобы почувствовать себя взрослыми. Как поется в одной в песне: «Позвольте мне ошибиться, хотя мне это не нравится!»

Необходимо отметить две очень важные вещи, которые мы должны иметь в виду: подросток ставит под сомнение власть своих родителей – и, следовательно, власть учителей, священников, общества – и ограничения, которые они навязывают ему. Подросток выбирает те области в ограничениях, о которых он заранее знает, что родители будут сопротивляться, и начинает подвергать сомнению ограничения, которые они предъявляют ребенку. Например, часто происходит спор, когда вечером ребенку идти на вечеринку и в котором часу ему вернуться домой. Ребенок настаивает на том, чтобы вернуться домой в час ночи, а родители настаивают на том, чтобы он был дома уже в 23:00. Начинаются переговоры, и подросток приходит к компромиссу, обещая вернуться домой в полночь. Но, разумеется, подросток вернется домой не в полночь, а в 00:15 или 00.30, чтобы снова не подчиниться своим родителям.

Все родители должны понимать, что невозможно избежать противостояния и конфликта с подростком. Насколько бы ни был демократичным и современным родитель, подросток найдет область, где он будет подвергать сомнению твою власть, и будет вступать в конфликт с тобой. Эта область будет полем битвы, словно он подходит к тебе и размахивает перед твоим носом одним концом веревки, и хочет, чтобы ты потянул за другой конец веревки. И, соответственно, он потянет за другой конец веревки, и таким образом он начнет с вами это так называемое соревнование. Цель подростка – победить родителей. «Мы станем намного лучше вас!» – этот лозунг древних спартанцев как нельзя лучше выражает чувства подростка. Битва, конфликт, война произойдет, если не на открытом поле битвы, то по крайней мере в окопах. Вопрос заключается в том, чтобы битва и конфликт прошли тогда, когда родитель показывает, как он счастлив, что его ребенок растет. Постепенно родитель должен уступить победу ребенку и не относиться строго к нему. Многие родители считают пубертат несчастьем, а не благословенным возрастом от Бога, который приведет ребенка к зрелости, хотя этот конфликт и болезненный. Как правило, родитель не может победить подростка в этом соревновании – он окажется проигравшим в этом конфликте. Это имеет свое объяснение. Маленький ребенок смотрит на своего отца как на всесильного человека, как на бога. В переходном возрасте этот идол рушится, подросток начинает чувствовать, что его отец не всемогущий, что он не все знает, что его отец смертный. А затем он смущается, не знает, где найти поддержку, видя, как рушится отцовская поддержка. Затем начинает провоцировать и «бить» своего отца, чтобы понять, всемогущ ли он. С одной стороны, он хочет разрушить миф о всемогуществе своего отца, а с другой стороны, он не может пережить потерю отцовской поддержки. И затем видит, как у него из-под ног уходит земля, и его охватывает паника. Давайте не будем забывать о том, что подросток, каким бы сильным ни казался, очень чувствителен и испытывает в душе сильный страх и тревогу. Здесь очень важна роль отца.

Подростки ищут сильного отца

Отец и мать совершают ошибку, пытаясь подружиться со своими детьми

Во-первых, отец и мать совершают ошибку, пытаясь подружиться со своими детьми. Многие родители говорят:

– Дитя мое, не смотри на меня как на отца, я хочу быть твоим другом!

Но этот отец сам является незрелым ребенком, который отходит от отцовской ответственности и тем самым создает у ребенка чувство неуверенности и паники. Дети имеют друзей или найдут себе их, если их не имеют. Но отца и матери они себе не найдут. Если отец перестает быть отцом, а мать – матерью и становятся просто друзьями, то ребенок вырастает сиротой, и гневным сиротой. Друг-отец не может дать сыну любви, о чем мы говорим. А чего он может этим достичь? Конфликта.

Во-вторых, чем более ответственен отец, тем лучше это для подростка. Если все наоборот, подросток становится неуверенным и совершает ошибки в своей жизни. Типичным примером являются все бунтующие подростки.

Их действия вызывают панику, поэтому дети что-то ломают, ударяют и разрушают. Таким образом они ищут сильного отца, который дернул бы их за ухо, я выражаюсь символически, чтобы они почувствовали себя в безопасности. Нередко подростки убеждают своих родителей поменять свои решения. Они это делают бессознательно, чтобы констатировать, что их родители останутся твердыми в своих решениях. То есть они проверяют их твердость и убежденность. Многие родители, будучи чувствительными, пытаются с помощью диалога преодолеть кризис и конфликт. Часто такой диалог приводит к еще большему конфликту, а не к примирению. Как диалог может быть успешным? Что обычно делают родители? Они фокусируют диалог на негативных сторонах ребенка. Таким образом, диалог обречен на провал.

Диалог будет успешным, если мы сосредоточим наше внимание на положительных сторонах ребенка. В противном случае ребенок будет сопротивляться. Вот почему дети не хотят вести диалог с родителями, потому что знают, каким ужасным он может быть. Они думают: «Зачем говорить, если мои родители хотят слышать только о моих отрицательных качествах характера. Они только будут меня обвинять». И, разумеется, кто захочет вести диалог с тем, кто будет обвинять его?

Итак, давайте сосредоточимся на позитивных сторонах ребенка и будем хвалить его. Почему мы так скупы на похвалы? И только после того, как мы умилим его, можем сказать ему о некоторых его отрицательных чертах характера.

Хотя подросток и демонстрирует обратное, он продолжает нуждаться в своих родителях. Однако в этот период начинается борьба за независимость, и когда дело доходит до конфликта с родителями, в этом есть и тестовый элемент. Смогу ли я жить без поддержки родителей? Смогу ли я начать самостоятельную жизнь? И тут от родителей требуется существенная поддержка.

Между безответственностью и сверхпокровительством

Природа дает нам очень хороший пример: вы, наверное, наблюдали за наседкой. Каждую минуту она проявляет свою любовь к цыплятам и очень мудрым образом защищает их от опасностей. Сначала цыплята сопровождают повсюду свою мать, которая имеет жизненный опыт и знает об опасностях. Когда она чувствует какую-то опасность, которая может угрожать ее детям, она заставит их спрятаться в гнездо. Но когда они вырастут и закончится их «образовательный» курс, тогда она клюет и гонит их, чтобы они начали свою самостоятельную жизнь. Нечто подобное должно произойти с нами. Ребенку необходимо жить в атмосфере любви. Но часто эта любовь становится удушающей и превращается в сверхпокровительство. Есть родители, которые лишают ребенка возможности вырасти, стать независимым и самому позаботиться о себе. Они не дают ему самому одеваться, заправлять свою постель, кушать, играть с другими детьми. Эти родители живут в постоянном страхе и беспокойстве, что с ребенком произойдет что-то плохое – чтобы он не заболел и не сошел с правильного пути. Они постоянно держат ребенка в своей тени и не позволяют ему предпринять какую-нибудь инициативу. Говорят, что нет ничего лучше, чем любовь матери, но очень часто оказывается, что это неправильная любовь. Иногда материнская любовь может быть самой ужасающей вещью: она, как паутина, может задушить ребенка и помешать ему стать независимым человеком.

Чрезмерная забота родителей обезоруживает ребенка в жизни, препятствует его независимости

Чрезмерное покровительство имеет два разных проявления. Когда это связано с чрезмерной снисходительностью, ребенок, который понимает эту «слабость» его родителей, начинает злоупотреблять ею. Он хочет делать всё, что, где и когда ему вздумается, он становится маленьким тираном и эгоистом, который хочет, чтобы все было для него, не учится уступать, жертвовать своими личными желаниями. Когда чрезмерное покровительство сопровождается государственным принуждением, ребенок лишается какой-либо инициативы, всегда привязан к своим родителям и ничего не делает без их помощи. Он не достигнет зрелости, чувствует себя неуверенным и остается привязанным к ним. Когда он вырастет, он не сможет самостоятельно принимать решения и быть инициативным. Ребенок должен вырасти под «крылышком» своих родителей, которое его защищают. Но если под этим «крылышком» нет места для движения, тогда эти дети становятся деспотичными или слабохарактерными. Ребенок нуждается в защите, но не в чрезмерном покровительстве. Необходимо, чтобы этот инстинкт заботы и защиты был умеренным и не распространялся во времени. Ребенок растет, он не сможет вечно быть ребенком; если родители постоянно опекают его, у него не будет развиваться чувство независимости. Чрезмерная забота родителей обезоруживает ребенка в жизни, эмоциональная «пуповина» препятствует его независимости. Вот почему ее необходимо вовремя отрезать, чтобы он распахнул свои крылья, окреп и свободно двигался к своей цели. Родители боятся, что ребенок станет самостоятельным, постоянно отдаляют момент наступления его самостоятельности. И это мешает ребенку решать свои проблемы. Поэтому он растет безответственным человеком, наступает время, когда жизнь требует от него взять на себя ответственность, а он не развил этого чувства. И, разумеется, родители не всегда будут рядом, чтобы обеспечить ему будущее. Посмотрите, сегодня студент до тридцати лет живет у своих родителей и нигде не работает, затем приходит на работу и не может с ней справиться…

Архимандрит Андрей (Конанос)

Я видел родителя, у которого дома было очень много проблем, трудностей, а он испытывал радость, у него были больные и страдающие дети, а он среди всего этого испытывал радость. Он знал, как любить этих детей, которых послал ему Бог. Наслаждался Божиими дарами среди всех испытаний и тягот, с благодарностью и смирением. Он думал: «Бог знает! Бог знает лучше меня! Бог бесконечно добр! Он бесконечно мудр и свят!» — и испытывал радость.

Видел я и людей, у которых есть деньги, которые лопаются от здоровья, а сердце их несчастливо. Что-то внутри поедом ест их, потому что они не открыли тайны счастья и радости, заключающейся в смиренном принятии жизни такой, какая она есть, и принятии даров, которые посылает нам Бог, в молитве ко Христу, в любви к Господу. Поэтому я и сказал вам вначале, что мы очень счастливы, мы, близкие к Церкви, потому что независимо от того, бедные мы или богатые, красивые или непривлекательные, высокие или низкие, мы научились радоваться Божиим дарам.

Всё — дар. Если ты достигнешь того, чтобы понять, что всё — дар, и рак — тоже дар… Это очень трудно, и я не могу этого понять с такой легкостью, однако, читая святых и видя святых людей, понял одно — а именно, что некоторые люди научились смотреть на всё как на дар. А когда у тебя есть дар, ты ведь радуешься. Не так ли? Если тебе делают подарок, ты ведь радуешься, не правда ли? Так научись же этому и проси Бога, чтобы показал тебе, что всё — дар. И тогда вы будете радоваться и передадите детям и всей семье такие хорошие запасы, которые будут сопровождать их не год и не два, а всю жизнь.

Один отец сказал мне:

— Я отдал ребенку целую кучу денег, и вскоре они у него испарились! И как только он сделал это? Всё потратил, всё спустил на какие-то бессмысленные вещи!

Он не использовал как следует того, что имел. Потому что сокровище, которое ты отдал ему, наследство, которое оставил ребенку, деньги — это не то, что задержится надолго. Тайна жизненного успеха — в том, чтобы дать детям уроки: уроки смирения, простоты, благодарности Богу, любви к Богу.

Одна китайская пословица учит, что если кто-нибудь голодает, и ты дашь ему рыбу, то он насытится. Но насколько? На раз. А если научить его ловить рыбу, разве это не будет намного лучше? Потому что, когда захочет есть, он пойдет, наловит себе рыбы и будет всегда сыт. И когда тебя не будет поблизости, он тоже пойдет, наловит рыбы и поест сам. Он всегда сможет себя накормить, и ребенка своего снабдит запасами на всю жизнь.

Научи же ребенка твердо стоять на ногах, чтобы, когда выйдет в люди, он смог выстоять. Ребенка поддержат не только деньги, знания и диплом, но и жизненные уроки, которые ты дашь ему, уроки счастья. Запасы с большим сроком годности, постоянно приносящие плоды.

Когда, например, ребенок видит, что какая-то проблема решается дома с напряжением, криками, нервотрепкой, стрессом, руганью, — какое послание он получает? Такое, что жизнь — это нескончаемое роптание, что жизнь чрезвычайно трудна, просто ужасна, она — очень неприятное событие. И что тогда усвоит этот ребенок? Как он подготовится к жизни? Как создаст семью, если получил от тебя послание, что всё в жизни вызывает напряжение, крики и стресс? Понимаете?

Кто-то рассказывал:

— Когда у отца случались финансовые проблемы, он покупал отличную курицу, в то время как мы были бедны, покупал какую-нибудь вкусную еду и сласти — и нес это домой, чтобы угостить нас. И говорил: «Дела у нас немного пошли не так, но сегодня мы отлично проведем время! И, Бог даст, у нас всё получится!» И внушал нам оптимизм. Проблемы были, но он передавал нам радость. И я смотрел в глаза отцу и видел, что у него была надежда, была вера, у него был сильный характер, и он не сдавался…

Это, дорогие мои, знаете, какой урок для ребенка? Смотреть на своего отца, что он не сдается, не начинает роптать и негодовать:

— Ну, что теперь делать? Опять эти деньги. Где же мы найдем столько денег? В этом доме всё не слава Богу, у нас всегда проблемы!

Поэтому дети иногда говорят на Исповеди:

— Ой, отче, да какую я семью создам? Я что, видел что-нибудь хорошее у родителей? Разве родители научили меня, что семья — это что-то хорошее?

Видел я и таких, кто создал семью и счастлив. Так что будь внимательней! Никогда не передавай такого послания своему ребенку! А ты его передаешь. И вопрос не в том, что ты ему скажешь, как некоторые говорят своим детям: «Смотри, чтобы ты создал хорошую семью!» Дело тут не в словах. Дело не в том, чтобы ты сказал ему: «Создай хорошую семью!» — нажал кнопку, и он тут же создаст хорошую семью.

Он скажет тебе:

— А ты покажи мне, что такое хорошая семья! Покажи мне на своем примере хорошую семью, ты же мой отец! (Ты же моя мать!)

И ребенок говорит:

— Хорошо, а вы покажите мне себя, чтобы я увидел вас красивыми, счастливыми, радостными. Я не имею в виду морщины у тебя на лице.

Ребенок так говорит матери:

— Меня не интересуют твои морщины, не старайся загримироваться. То, чего я от вас хочу, — это не красивое лицо, не чтобы ты надушилась и покрасила волосы. Не этого я хочу. Я хочу увидеть тебя красивой от радости и счастья. Хочу увидеть тебя красивой среди житейских проблем, хочу, чтобы ты вливала в меня желание жить. Ты делаешь это?

— Нет…

— Я от тебя научился ропоту, негодованию, досаде, стрессу, разочарованию, горести, понял, что жизнь — это что-то до того трудное, изматывающее, неблагодарное… Как же я создам семью? Что я хорошего видел, чему захотелось бы поревновать?

Один священник, мой друг, сказал как-то:

— А знаешь, почему я стал священником? Когда я был маленьким, я увидел одного сельского священника, он был такой статный, хороший священник, и ему радовалась семья, радовалось село, все его любили. Он меня так вдохновил, что я сказал себе: «Хочу стать как он! Хочу стать таким же хорошим батюшкой, как он!»

Твой ребенок тоже должен сказать, что хочет стать таким, как ты, в противном случае ты всё испортишь.

Отсчет времени начинается с этого момента — отныне и впредь

Но даже если ты уже всё испортил, — а многие из вас всё испортили и теперь жалуетесь и плачете, — то скажем: «Отныне и впредь». Отсчет времени начинается с этого момента — отныне и впредь. Слава Богу, в Церкви нет места разочарованию, и даже если ты всё испортил, Бог говорит тебе: «Отныне и впредь Я могу и море сделать сушей». Где-то в псалмах говорится, что Бог может сделать всё, Он может камни превратить в море и море в сушу, в твердую скалу, чтобы ты утвердился на ней и твоя жизнь изменилась^[1]. Чтобы ты покаялся, изменился.

А если ты только что стала матерью, то отныне и впредь положи благое начало, и если дети твои малы, будь внимательной! Твоя жизнь должна быть такой, чтобы ты их вдохновляла, чтобы они думали о тебе, когда будут создавать семью; чтобы брали у тебя уроки хорошей семейной жизни, а не (как говорит старец Паисий, что дети — копии родителей) копировали то, что «моя мама только и смотрит, как бы разодеться, накраситься и прихорошиться». Это ли то послание, которое ты хочешь передать своему ребенку?

Думаешь, это удержит его в здоровой семье, укрепит его брак? Не обманывайся: не прически и духи удержат ребенка, которого ты воспитаешь, а иммунитет души, то есть смысл жизни, вера во Христа, любовь, терпение, молитва, доброта, прощение, подлинный диалог, уважение. Вот что ребенок должен увидеть в тебе.

Я столько слов наговорил тут! И каждое из них может рассматриваться как отдельная тема. Надо научиться уважать, чтобы ребенок видел, что мать уважает своего супруга, и отец уважает и любит ее, чтобы он ее так уважал, почитал и заглядывал ей в глаза, словно она — его царица. «Моя госпожа», — говорили супруги в былые времена. «Я приду с моей госпожой».

Ты только подумай: «госпожа» означает «царица», «жена — это моя царица», «муж — мой царь, он мой господин. Я его люблю, почитаю, и мы близки, но и уважаем друг друга».

«Моя госпожа», — говорили супруги в былые времена. «Я приду с моей госпожой»

А видит ли твой ребенок, что вы уважаете друг друга? Или отец выходит, и мать тут же начинает чернить его перед ребенком, а отец осуждает мать в присутствии детей. Какую же картину ты рисуешь ребенку, чему он после этого поревнует, не скажет ли: «Да чтобы я стал отцом, как он? Да что я хорошего у него видел, чтобы можно было этому поревновать?»

Как-то один ребенок сказал мне о своем отце такое, что мне очень понравилось. Он сказал:

— Я очень радуюсь отцу, который у меня есть! Я горжусь своим отцом!

Мне очень понравилось это его высказывание! Скажу вам, что немногие говорили мне такое. Не знаю почему.

Конечно, у ребенка иногда бывает сопротивление. Их привлекают другие образцы, но пускай они хотя бы в душе вас признают, уважают, ценят. А это уже зависит от того, как ты сам относишься к ближним: уважаешь ли жену, семью, любишь ли, слушаешь ли другого с уважением, даешь ли ему сказать слово, ценишь ли его, позволяешь ли ему говорить дома. Потому что есть супруги, которые молчат — мужья не разрешают им говорить, причем это христиане, и они считают, что это по-христиански. А какой дух ты передаешь ребенку? Чтобы он дома был тираном, чтобы творил, что захочет, а другие должны перед ним трепетать? Или бывает, что жены говорят, но мужья не придают их словам никакого значения, ни во что не ставят их мнение, не считаются с мнением своих жен.

Это уроки для ребенка, когда он слушает мать, а ты, отец, ей отвечаешь:

— Верно говоришь, правильно. Хорошая мысль, надо об этом подумать. То, что ты сказала, — совершенно верно. Умница! Как хорошо, что ты у меня есть и помогаешь мне в трудные моменты!

Ну разве то, что я сейчас говорю, — крайности, разве это какая-нибудь романтика, лирика — чтобы ты почитал другого, придавал ему значение? Разве уважать труд своей жены — это какой-то перегиб, крайность?

Например, ты видишь, что жена лежит трупом (и ребенок тоже смотрит на это и усваивает эти уроки — без того, чтобы ты что-нибудь говорил, он и без слов всё понимает), и вдруг требуешь от нее, чтобы она пожарила тебе картошку или подала еще какую-нибудь трудную в приготовлении еду, тогда как у нее нет сил, а ты мог бы поесть и чего-нибудь попроще. И ребенок получает такое послание, что «жена в доме, моя мать — это служанка, она прислуживает и должна постоянно что-то делать». Тогда как если скажешь ей:

— Любовь моя, отдохни, поди поспи немного, мы сами поедим. Да у нас в холодильнике столько всего, а мы и обед еще не доели, так что нет проблем. Приляг, отдохни. Ты же целый день бегала и так намаялась.

А мать сказала бы:

— Да нет, не надо, я приготовлю, ничего страшного, у меня еще полно сил!

И чтобы он смотрел, как ты еще будешь спорить с женой (послушай теперь, какой это спор!) и говорить ей:

— Иди отдохни!

А она:

— Да нет, дай приготовлю тебе картошку!

— Ну уж нет! Иди поспи!

И чтобы вы ругались от любви! Чтобы нападали друг на друга от любви, а не от негодования.

Если у вас так обстоят дела, то даже если ты оставишь ребенка безо всякого наследства, без крыши над головой — он самый счастливый и богатый ребенок. Правду говорю. Это и есть счастливая семейная жизнь и счастливые семейные отношения, если вы проживаете их таким образом.

Поэтому я и говорю вам, что счастье ускользает из наших рук. А что может быть легче, чем устроить этот прекрасный момент? И чтобы жена думала: «Ах, какой же у меня хороший муж! Сказал, чтобы пошла поспать, отдохнула, чтобы я не переутомлялась, потому что устала!» А муж думал бы: «Какая же у меня хорошая жена! Ты видел? Сказал ей, чтобы шла спать, а она: ‟Нет, я хочу остаться и приготовить тебе картошку, потому что я люблю вас, и даже испеку вам торт!”»

И действительно печет какой-нибудь торт. Хотя только что лежала трупом. Это ты окрыляешь ее тем, что так с ней разговариваешь.

Нам не хватает обходительности. Я говорил это и снова говорю, и это никакая не ложь и не лесть, и я говорю это не из психологических соображений: ты очень хороший человек, я верю в это! Очень хороший! Прекрасный! Ты, который слушаешь меня, — да, ты, я не ошибся и не говорю о каком-то другом слушателе, а именно о тебе.

Я сказал это, не чтобы польстить тебе, а чтобы ты понял, что та красота, которую ты в себе скрываешь, должна проявиться вовне правильным образом. Она должна выйти наружу по-хорошему, чтобы другой, когда увидит ее, просто ослеп. Ведь на что-то красивое никто никогда не поднимет кулака, чтобы ударить, закричать, обозвать, перед красотой человек раскрывает себя, он отдается, тает, преклоняется, смиряется, восхищается, любит.

Та красота, которую ты в себе скрываешь, должна проявиться вовне правильным образом

Красота меняет мир, но, к сожалению, мы ее не проявляем. Откуда я это знаю? Да это знаю не я один, это знают все священники, потому что, когда другие приходят к нам исповедоваться, они раскрывают красоту своей души, показывают свою красоту. Да, называют грехи, разумеется! Но за грехом, однако, скрывается нечто прекрасное в виде движения души.

Это смиренное покаяние — замечательная вещь. Когда человек приходит и, скажем, плачет на Исповеди лет в 55–60, называет ошибки, которые совершает дома, и плачет, а я ему говорю:

— Да, дитя мое, — нет, я скорее не говорю ему «дитя мое», потому что он уже взрослый, а говорю: — Извините, вот этот дух, который у вас сейчас, это смирение, которое вы сейчас проявляете передо мной и Богом и сокрушаетесь, — вы его никогда не показывали перед женой?

Он говорит:

— А-а-а, да не могу я, отче… Что мне теперь, начать плакать перед женой?

Заметь, я в принципе не считаю грехом, чтобы ты поплакал, если надо, когда вы вдвоем, — если надо, говорю, и если ты чувствуешь, что виноват, — чтобы ты поплакал. Например, в какой-то день ты ее огорчил, говорил с ней резко. Тогда неплохо, когда расчувствуешься, заплакать и сказать ей:

— Ну как же я веду себя с тобой!

Думаю, это немыслимо, это невозможно, чтобы жена, увидев тебя плачущим, не вытерла твоих слез и не сказала:

— Ну иди сюда! Да что ты, не надо так! Да ладно тебе, не так уж ты и виноват. Я сама виновата, я странная, раздражаю тебя, нервирую, вывожу тебя. Я ведь тоже виновата, это не ты виноват, что говорил со мной так.

И чтобы вы потом оба заплакали — от любви. А что будет потом? Вы обниметесь, поцелуетесь, и ты скажешь:

— Прости меня!

Поэтому я и говорю тебе, что ты очень хороший, но только дома проявляешь не это, а взвинченные нервы, ссоры, упрямство, неуступчивость. Ты ведь никогда не отказываешься от своих слов, никогда не меняешь мнения, стоишь на своем и ни шагу не уступишь. И вот, ты упрямый, она тоже упрямая, и побеждает тот, у кого упрямство сильнее, нервы прочнее, эгоизма больше, а в результате у вас ничего не получается. Ты приходишь на Исповедь и говоришь:

— Да как же я опять так поступил? Отче, я просто негодный.

А ты скажи это своей жене, и жена мужу. И когда один скажет: «Я негодный», — другой ответит: «А я тебя очень люблю! Потому что я сама негодная! (Потому что я сам негодный!)» И так мы смиримся!

Все могут стать идеальными супругами, даже те, у кого есть немощи, если мы используем эти немощи как материал для смирения

Я это и имею в виду, когда говорю, что счастье ускользает у нас из рук. А разве это так трудно — то, что я сказал? Думаю, все могут стать идеальными и совершенными супругами, даже те, у кого есть немощи и проблемы, если мы используем эти немощи и проблемы как материал для смирения, как материал для признания своих ошибок, для сокрушения, любви, примирения, диалога — всех этих замечательных добродетелей.

Сколько же тут хороших слов! Примирение, любовь. И ребенок твой сидит и наблюдает за всем этим и понимает: «У меня оба родителя смиряются, каются, любят друг друга, мирятся, целуются, просят друг у друга прощения!»

Какой же это хороший урок для ребенка — иметь таких родителей, иметь тебя. Я не говорю о других, я говорю о тебе. Не смотри, что делают другие, и не думай, как бы рассказать об этой беседе своему супругу (супруге), ты ее слушай для себя и скажи себе: «Я виноват! Буду слушать эту передачу, чтобы понять свою ошибку, а у тебя попрошу прощения!»

Некоторые говорят:

— Да, я виноват, но ты тоже постарайся немного исправиться!

А ты не ищи этого, ты не жди от другого исправления, исправься сам. И если каждый скажет это о себе, то мы увидим, что никто нас не заставляет насильно меняться. И душа наша успокоится, исчезнет противление, противостояние и напряжение нервов от эгоизма, и наступит сладкое смирение, которое будет чем-то замечательным. И ваши дети будут замечательными детьми, очень счастливыми, потому что у них будет самая хорошая мать и самый хороший отец, лучше которых нет! И это будешь ты — это будет она.

То, что я вам говорю, совсем нетрудно. Такое бывает.

Архимандрит Захария (Захару)

Архимандрит Захария – ученик и преемник известного подвижника благочестия наших времен архимандрита Софрония (Сахарова) – ученика и преемника преподобного Силуана Афонского. Архимандрит Захария родился на Кипре в православной семье, в Англию приехал в 18 лет для изучения химии. Здесь нашел архимандрита Софрония, стал его учеником и принял решение посвятить свою жизнь Христу в монашеском образе. Сначала отец Софроний направил его в Париж для получения богословского образования (это было в начале 1960-х гг.). Там отец Захария защитил докторскую диссертацию на тему «Христос – наш Путь и наша Жизнь», научным руководителем его был известный богослов Георгий Манзаридис. И на следующий же день по возвращении в Эссекский монастырь удостоился принятия монашеского пострига.

Отец Захария свободно говорит на русском, греческом, французском и английском языках. Вместе с отцом Софронием перевел целый ряд книг с русского на греческий язык, написал и свои книги: «Сокровенный сердца человек: Взращивание сердца в православной антропологии», «Снедь для монахов», «Искупуя время», «Расширьте и вы ваше сердце» и др. Много выступает с лекциями о богословии преподобного Силуана Афонского и архимандрита Софрония (Сахарова) в разных странах. 2 и 3 ноября 2014 года архимандрит Захария по приглашению Румынского Патриарха, Блаженнейшего Даниила выступил в Бухарестском университете. Предлагаем читателям портала «Православие.Ru» ознакомиться с текстом этого выступления.

​

Бог создал нас с одной целью, а именно – чтобы мы непрестанно славили Его и воздавали Ему достойное поклонение, однако с того момента, когда мы совершили непослушание и противостали Ему в злобе сердца своего, мы более не были в состоянии возносить Ему прославление и благодарение, подобающие Ему.

В первой главе Послания к Римлянам читаем: «Но как они, познав Бога, не прославили Его, как Бога, и не возблагодарили, но осуетились в умствованиях своих, и омрачилось несмысленное их сердце» (Рим. 1: 21). Это происходит, когда нам не удается выполнить того предназначения, ради которого мы были созданы изначально. Мы знаем, что и бесы связались узами мрака по той же самой причине.

В раю Адам, пока не отдалялся от лица Божия, смотрел на Еву как на собственную жизнь – плоть от плоти его и кость от кости его (см.: Быт. 2: 23), но, впав в грех, он скрылся от лица Божия. Господь не обличал его с суровостью, а говорил с ним кротко, однако Адам, вместо того чтобы со смирением признать свое прегрешение, возложил вину на Еву: «Жена, которую Ты дал мне, она дала мне от дерева, и я ел», – сказал он (Быт. 3: 12). То есть он уже стал смотреть на Еву как на чужую.

Так же и мы, когда нам не удается возносить славу и благодарение Богу, отдаляемся друг от друга и оказываемся не в состоянии иметь братскую любовь к себе подобным, смотрим на них как на чужих, воспринимаем как опасность и судим их. Помыслы осуждения – признак нашего отдаления от Бога. Если мы судим своего ближнего, мы не стяжем ни крошки любви Божией.

Однако, поскольку мы отдалились от предназначения нашего, теперь нам нужно найти дорогу назад, нужно возобновить в себе любовь к Богу, Который так человеколюбив и милостив, что, по несколько неожиданному выражению святого Григория Богослова, «исполнился плоти ради нас», то есть воплотился, несмотря на то, что был Духом. Он взял на Себя материальность человеческого тела, чтобы мы могли видеть Его, слышать и осязать и найти дорогу назад, к первоначальной общности с Ним.

Писание всё время говорит о сугубом покаянии. Сначала об отвержении зла, а потом – о совершении блага

Писание всё время говорит о сугубом покаянии. Сначала об отвержении зла, а потом – о совершении блага^[1]. В Послании к Галатам святой апостол Павел говорит: «А я не желаю хвалиться, разве только Крестом Господа нашего Иисуса Христа, которым для меня мир распят, и я для мира» (Гал. 6: 14). Следовательно, покаяние означает распяться для мира.

Здесь под «миром» мы понимаем страсти, тление, суету. Мы не имеем в виду позитивного смысла «всецелое творение Божие» – смысла, который слово «мир» получает в иных местах Священного Писания, как, например, в Евангелии от Иоанна: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин. 3: 16). Покаяние означает, следовательно, распяться миру, умереть для мира, то есть отдалиться от суеты, злобы, тщеславия мира сего, в котором господствует князь тьмы, спавший с небес по той причине, что восстал против Бога.

Однако нужно, чтобы и мир тоже умер для нас, то есть чтобы мы не ревновали о мирском, не давали прельстить себя ни его образцам, ни его духу гордыни, но старались следовать духу заповедей Христовых. Эта, вторая, ступень покаяния – быть мертвым для мира – самая трудная.

Если хочешь умереть миру, если хочешь, чтобы мир не превратил тебя в жертву и своего раба, – учись плакать

Сделаю вам признание. В первый день, когда я пришел в монастырь, отец Софроний сказал мне: «Если хочешь искоренить из себя страсти, учись плакать». Иными словами, если хочешь умереть миру, если хочешь, чтобы мир не превратил тебя в жертву и своего раба, тогда учись плакать. Отец Софроний с таким рвением увещевал нас плакать в келье нашей, потому что знал, что слезы истекают, только когда ум в молитве собран в одном помысле, и что они вносят дивный мир в душу.

А когда приходит радость, после того как мы поплакали со слезами покаяния пред Богом, мы принимаем в сердце нашем таинственное исследование слова Божия. Мы читаем вДобротолюбии, у святого Иоанна Карпафийского, что «исследования слова Божия, особенно бывающие с излиянием слез, умерщвляют страсти и рассеивают их, даже если они стары, и приводят к постепенному прекращению их греховных действий, губящих душу и тело. Только бы мы не ленились, пребывали неотступно с Господом в молитве и уповании неослабном и неустрашимом»^[2].

Все святые знали, что невозможно кому-либо достигнуть исихии, если сначала он не научится плакать пред Богом. Потому что когда плачем, мы успокаиваемся, всякое волнение и тревога исчезают, остается только мысль о Боге. И в этом состоянии, когда мы пребываем с единственной мыслью – мыслью о Боге, мы можем принимать исследование слова Божия.

Архимандрит Захария (Захару)

Святой Иаков, брат Господень, говорит: «Посему, отложив всякую нечистоту и остаток злобы, в кротости примите насаждаемое слово, могущее спасти ваши души» (Иак. 1: 21). Нам нужно отвергнуться обилия злобы, которую мы собираем в мире, так, чтобы слово насаждаемое, то есть образ Божий в нас, снова воссияло. Слово, насаждаемое в нас, есть первоначальная благодать, которой Бог наделил нас, чтобы сделать нас по Своему образу и подобию, чтобы дать нам возможность принять Божественное откровение.Молитва и покаяние являются средствами, которыми мы удаляем ржавчину, собравшуюся в нас. Но особенно непрестанное призывание имени Христова – молитва Иисусова – удаляет ржавчину греха и дает снова воссиять и умножаться первоначальной благодати, путеводящей нас ко спасению, то есть к уподоблению Создателю нашему.

В Послании к Колоссянам мы читаем: «В Нем вы и обрезаны обрезанием нерукотворенным, совлечением греховного тела плоти, обрезанием Христовым» (Кол. 2: 11). Апостол аллегорически утверждает, что мы были обрезаны, что несем в сердце нашем рану, которая нанесена не рукой какого-либо человека, а словом Божиим и учением Евангелия, как подчеркивает это и святой Григорий Палама: «Слово Евангелия пронзает сердце и побуждает всё время вспоминать о Том, Кто ранил его». Таким образом, покаяние означает всегда носить в себе обрезание Христово, не совершённое рукой человеческой, а причиненное словом Божиим.

Во втором Послании к Коринфянам святой Павел снова говорит о двух ступенях покаяния: «Оттого мы и воздыхаем, желая облечься в небесное наше жилище; только бы нам и одетым не оказаться нагими. Ибо мы, находясь в этой хижине, воздыхаем под бременем, потому что не хотим совлечься, но облечься, чтобы смертное поглощено было жизнью» (2 Кор. 5: 2–4).

Покаяние означает быть гонимым пламенным желанием Божественного и непрестанно плакать о себе, чтобы преуспевать в возрастании о Боге, Который есть наша обитель Небесная, дабы смерть поглощена была жизнью.

В Послании к Колоссянам читаем также: «Не говорите лжи друг другу, совлекшись ветхого человека с делами его и облекшись в нового, который обновляется в познании по образу Создавшего его» (Кол. 3: 9–10). Совлечение ветхого человека, совершающееся в Таинстве Крещения, – это первая ступень покаяния. На второй ступени покаяния нам надо облечься в Человека Небесного, Нового, по образу Которого мы были созданы.

И можно перечислить и многие другие места Священного Писания, указывающие на эти две ступени покаяния – отвергнуть зло и творить добро, совершая святыню в страхе Божием.

Жизнь, проводимая в покаянии, динамична – это не такое делание, которое сегодня мы совершаем, а затем небрежём о нем несколько дней

Конечно, жизнь, проводимая в покаянии, динамична – это не такое делание, которое сегодня мы совершаем, а затем небрежём о нем несколько дней, чтобы потом снова вернуться к нему. Если мы не держим железо всё время раскаленным, говорят отцы, мы не сможем придать ему ту форму, какую желаем. Сердце наше должно быть всегда сокрушенным заповедями Божиими, благодатью Божией, чтобы, как на мягком и теплом воске можно напечатлеть образ, так же и в сердце теплом можно было напечатлеть образ Христов.

В Послании к Римлянам читаем: «Итак, умоляю вас, братия, милосердием Божиим, представьте тела ваши в жертву живую, святую, благоугодную Богу, для разумного служения вашего, и не сообразуйтесь с веком сим, но преобразуйтесь обновлением ума вашего, чтобы нам познавать, что есть воля Божия, благая, угодная и совершенная» (Рим. 12: 1–2). С каким искусством говорит апостол – не как великий пророк и учитель, а смиренно, как если бы сам был узником подобно тем, к кому обращался, перенося те же страдания и желая утешить и быть утешенным!Согласно апостолу, чистота тела и души – тоже вид покаяния. То есть нам подобает представить тела наши пред Богом как жертву живую, святую, благоугодную, а рана, которую мы всегда носим в себе, будет хранить сердце наше теплым и восприимчивым, чтобы в наших смертных телах мог напечатлеться образ Человека Небесного. Нам необходимо нести в себе эту рану, потому что без нее сердце будет окамененным и холодным и мы позволим соблазнить себя образцам мира сего, дадим прельстить себя суетой и преходящей славой, дойдя до того, что будем пытаться примирить любовь к миру с любовью к Богу. Но рана в сердце будет напоминать нам о том, что совершенно и свято.

Если всегда будем иметь в себе это памятование, мы сможем отличить, что есть воля Божия благая, угодная и совершенная. Совершенно необходимо признавать и исполнять волю Божию в нашей жизни, поскольку тогда мы обретем истинную жизнь, жизнь по Его воле.

Отец Софроний говорит о тесной связи, существующей между чистой молитвой и познанием воли Божией. Послушание – это дар, который подает нам Бог, чтобы мы могли отличить волю Его. Отвергнувшись всех мирских попечений и стяжав чистую молитву, мы восходим на высоту воли Божией и, исполняя Его волю, стяжаем и возрастание в Боге.

Как можно сохранить сокрушение сердца? Существует несколько способов. Один из них – памятовать о нашей ничтожности

Сокрушение сердца – свет для души. Бывшие причастниками этого сокрушения сердца смогли выразить словами великие вещи, как мы убеждаемся в этом из Священного Писания и писаний святых отцов. Но как можно сохранить сокрушение сердца? Существует несколько способов.

Один из них – памятовать о нашей ничтожности, о том, что мы нищи, что мы ничто, и быть готовыми сами себя судить и осуждать. А это самоосуждение, говорит святой Григорий Палама, есть истинное вино, веселящее и укрепляющее сердце человека^[3]. Потому что сокрушение сердца порождает слезы и просвещает душу, оно делает явными и уничтожает козни вражии и помогает человеку следовать одной только воле Божией.

Святой Симеон Новый Богослов говорит, что слезы и сокрушение сердца наполняют нашу душу^[4]. Конечно, не физическим образом. Христос наполнился телом, чтобы Его можно было видеть и осязать. Мы, путем делания плача духовного и слез, наполняемся духовно, принимаем непрестанно благодать, а душа наша обогащается и растет, делаясь видимой Богу и ангелам.

Каждый раз, когда на молитве с единственной мыслью мы проливаем слезы покаяния, Дух Святой накладывает печать Свою на нашу душу, и мы всё время получаем печати Духа Святого, и наполняется дух, то есть сердце наше собирает внутри себя энергии Святого Духа в такой мере, что становится обителью Бога, храмом Духа Святого. Тогда человек уподобляется Сыну Божию. Это тайна нашего спасения.Слово Божие наполнилось во плоти, чтобы спасти нас, чтобы и мы могли духовно наполниться Его Божеством. Однако душа не может обрести плотность, если мы не питаем ее хлебом слез, хлебом покаяния. Мы не можем войти в причастность Богу и пребывать с Ним навеки, если не приступаем к Нему с духом умиленным и сердцем сокрушенным.

Пронзение сердца и слезы просвещают наш ум и возводят нас в состояние обожения. Тогда сердце наше испытывает то же желание, то же благоволение, что и Бог, – чтобы все спаслись. С этого момента начинается истинное делание человека. Тогда, согласно псалмопевцу, выйдет человек на делание свое и дело свое^[5], которое есть не что иное, как молитва ходатайствования о всем мире, приведения пред Бога всего творения.

Самой совершенной формой покаяния является молитва ипостасийная^[6], когда мы стоим пред Богом и Он видит в сердце нашем не одного человека, а весь мир. Об этом нам говорят святой Силуан и многие другие отцы.

Другой способ хранить сокрушение сердца – печалиться о том, что мы не можем вознести славу и благодарение Богу так, как подобает

Другой способ хранить сокрушение сердца – печалиться о том, что мы не можем вознести славу и благодарение Богу так, как подобает. Так мы храним делание покаяния, и слезы благоговения питают нашу душу и наполняют ее, делая нас известными ангелам. А в конце веков ангелы соберут всех избранных Божиих с концов земли, всех, кто будет иметь на лице и в сердце своем печать Духа Святого. Все, получившие эту печать благодаря сокрушению сердца и слезам, начинают любить Бога всей силой своей и видят себя и не начинавшими ходить путем любви Божией. Потому они и могут сказать вместе с апостолом Павлом: «Христос пришел в мир спасти грешников, из которых я первый» (1 Тим. 1: 15).

Самоосуждение и принятие вины, позора греха на себя – признаки любви Божией, свидетельствующие, что Бог начал Свое делание внутри нас. Святой Павел – первый из грешников, потому что он был первым в любви к Богу. В душе любовь к Богу превращается в свет, и с этого момента человек больше не сравнивает себя с подобным ему смертным, а с мерой Божественной, с образом Господа нашего Иисуса Христа.

Покаяние – это делание, к которому призваны не только монахи, но и все христиане. Святой Иоанн Лествичник говорит, что если проходит день без того, чтобы мы плакали, то этот день потерян для вечности^[7]. А святой Симеон Новый Богослов говорит нечто сходное, что если мы не плачем каждый день, то мы не достойны причащаться Тела и Крови Христовых даже в день Пасхи. Если же плачем каждый день, тогда можем причащаться каждый день^[8].

Каждый раз, когда Бог дает нам плакать о грехах наших, мы чувствуем, как вечность прикасается к нам, чувствуем прикосновение благодати. Тогда изменяется и наше поведение по отношению к собратиям нашим. Мы уже не говорим подобно Адаму: «Жена, которую Ты дал мне, она соблазнила меня и ввела в погибель, потому что Ты не Бог благий и человеколюбивый». Мы знаем, однако, что до того как впасть в грех непослушания, Адам смотрел на Еву как на член из членов своих, как на жизнь свою и был полон признательности к Богу.

Если живем в покаянии, то обретем щедроты милосердия, будем любить и носить братий наших в сердце своем

То же самое происходит и с нами. Если мы не плачем каждый день, то не будем смотреть на брата нашего как на нашу жизнь, как учит нас святой Силуан, который говорит, что брат наш – жизнь наша, и не перестанем угрызать и съедать друг друга, пока не дойдем до того, что истребим друг друга, как предостерегает нас апостол Павел. Однако если живем в покаянии, мы обретем щедроты милосердия^[9], расширится сердце наше, и мы будем смотреть на братий наших с милостью, желая им всяческого блага, будем любить и носить их в сердце нашем. Следовательно, нам нужно хранить в себе сокрушение сердца, являющееся светом для души и началом любви истинной.

Без сокрушения сердца мы не поймем ни Евангелия, ни пророков. Когда Авраам увидел Бога, он горько оплакал себя: «Я прах и пепел» (Быт. 18: 27). Так же поступил и Исаия, которого святые отцы называют «пятым евангелистом», потому что он так ясно прозрел дух всей жизни Христовой. Потому и песнопения Великого четверга в большой мере вдохновлены его словами. И Святая Литургия тоже начинается словами пророка Исаии: «Яко овча на заколение ведеся и яко агнец непорочен прямо стригущаго его безгласен, тако не отверзает уст Своих» (Ис. 53: 7)^[10].Отец Софроний говорил, что Исаия увидел в духе этос^[11] Литургии, этос Христа. Этот пятый евангелист, когда познал славу Божию, сказал: «Горе мне, ибо погиб я, человек окаянный и нечистый» (ср.: Ис. 6: 5). Он не искал оправдаться пред Богом и людьми, как делали это впоследствии евреи, но презрел свою правду, вменив все дела своей правды в испачканную одежду пред Богом.

А святой апостол Петр, когда познал величие Божие, стал свидетелем чуда, когда Господь наполнил не только сеть его рыбами, но и сердце восхищением. Он пал тогда на колени и сказал: «Выйди от меня, Господи! потому что я человек грешный» (Лк. 5: 8).

Тот же порыв был и у всех святых, видевших славу Божию. Следовательно, если нам удастся непрестанно хранить сокрушение сердца, мы осознаем наше неразумие, нашу слепоту, нашу неправость, наши недостатки, что мы лишены всего, что благо и свято, а превыше всего любви Божественной. И уже не будем уязвляться, когда кто-нибудь ругает нас и говорит нам тяжкие слова, поскольку мы сами поставили себя ниже всех.

Святой Василий Великий говорит, что мы должны иметь первое слово в осуждении, то есть осуждать самих себя как недостойные сурового суда Божия. Если это будет первым нашим словом, тогда мы обретем спасение в страшный день Суда^[12]. А в другом месте святой Василий говорит: «Делайте добровольно то, что будете делать волей-неволей. Не щадите эту жизнь земную, которой будете лишены»^[13]. То есть, если мы хотим победить смерть, надо добровольно принимать смерть, которая со дня на день разными способами проявляется в нашей жизни.

Мы видим, как жизнь наша погружается в ад, ибо не проводим каждый час пред лицом Божиим

Святой Силуан, когда толкует слово, полученное им от Бога: «Держи ум свой во аде и не отчаивайся», – говорит о нем как о великой науке. Путем к пониманию и усвоению этой великой науки является и увещание святого Василия Великого. Мы видим, как жизнь наша погружается в ад, ибо не проводим каждый час пред лицом Божиим, не всегда водимся духом Его и ум наш не всегда просвещен и углублен в сердце. Больше всего времени мы проводим, борясь с грехом, с забвением Бога, с духовной акедией^[14]. Поистине, Бог не присутствует в нашей жизни, и потому мы и находимся в аду, ведь ад – это место, где Бог отсутствует. Тогда, видя всё это, мы могли бы попытаться применить на деле слово, полученное святым Силуаном, и сказать: «Да, Господи, я достоин этой ужасающей опустошенности, ибо так далек от спасения Твоего, и царство смерти – дом мой».

И, как говорит святой Григорий Палама, если мы сами себя осудим на ад, то уже не сможем противиться и негодовать, когда кто-нибудь осуждает нас, потому что это осуждение самое легкое, временное и имеет конец. Напротив, говорит он, «кто готов пойти на истинное самоосуждение за свое отчуждение от Бога, те не только не принимают во внимание оскорбления и упреки, возводимые на них, но и обретают исцеление от болезней телесных и духовное совершенство».

Итак, мы видим, что с момента грехопадения праотцов наших эта позиция является правильной не только по отношению к Богу, но и по отношению к нашим собратьям, потому что две великие евангельские заповеди не могут быть отделены одна от другой. Мы любим Бога всем сердцем и братий наших, как свою жизнь. Единственная позиция, благоугодная Богу, – считать самих себя недостойными и Его, и собратий наших. Это начало любви к Богу и ближнему. Тогда из наших уст уже не выйдет ни слова суда или осуждения против собратий наших, потому что энергия, которую мы получаем от Бога в воздаяние за сокрушение сердца и пролитые слезы, не позволит ни одному негативному слову выйти из нашей гортани.

Дай нам Бог всегда иметь это сокрушение сердца, чтобы стать безгрешными, ведь единственное мгновение, когда человек бывает без греха, это когда он осуждает себя. Евангелист Иоанн говорит то же самое: «Если говорим, что не имеем греха, – обманываем самих себя, и истины нет в нас. Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды» (1 Ин. 1: 8–9).

Мне жаль тех, кто не почитает святых: они не становятся причастниками богатства даров всех святых

Святые отцы говорят то же, что и Писание. Мне жаль тех, кто не почитает святых и читает только Священное Писание, как протестанты. Они пребывают в великой духовной бедности, потому что не проникают в богатство Царствия, не становятся причастниками богатства даров всех святых.

В Церкви мы пользуемся двояким причащением. В первую очередь причащаемся Тела и Крови Христовых, через которые нам даруется Его жизнь, пока и мы приносим Ему в жертву нашу жизнь. Мы причащаемся также и даров всех святых, потому что все они присутствуют во Христе. Там, где Христос, там находятся и все святые и ангелы Его. Если мы почитаем литургическое собрание, принося сюда все благие чувства, родившиеся в нас из пронзения сердца и из слез соответственно нашему приготовлению к Святой Литургии, тогда мы удостаиваемся чести стать причастниками даров мощных членов – всех святых, особенно Пресвятой, Пречистой, Преблагословенной, славной Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии.

Мы становимся, следовательно, причастниками даров всех святых, покуда и сами приносим дар сердца нашего, как бы мал и незначителен он ни был. Если, как говорит евангелист Матфей, мы вошли в клеть нашу и совершили втайне покаяние^[15], а затем приносим плод этого покаяния как жертву пред Богом в литургическом собрании, тогда мы удостоимся и вхождения сполна в приобщение дарам всех святых.

Это второй вид причащения. Конечно, как первое, так и второе приобщение есть не что иное, как причащение Главы, Христа, а это богатое приобщение совершается в Церкви. Бог является богатым единством в Царстве Своем, а Царство Его есть богатое Царство всех ангелов и святых всех веков.

Мы говорили, что необходимо хранить дух сокрушения сердца. Некоторые отцы, перед тем как умереть, молили Бога позволить им пожить еще хоть час, чтобы им покаяться, потому что знали, как много пользы приносит и один час плача. Они знали, что это поможет им войти в богатое приобщение даров благодати, обитающей в теле Христовом. Дом Господень полон славы Его, и от нас зависит войти в эту славу, вкусить ее и усвоить ее себе.

Простите мне дерзновение говорить о предметах столь высоких, но не знаю, что другое заслуживает того, чтобы о нем говорить, что могло бы путеводить нас к тому многожеланному единству, о котором отец Софроний так пламенно молился перед смертью.

Пронзение сердца есть действие Духа, это сошествие Духа Святого в сердце, вызывающее содрогание, которое стряхивает ржавчину, собранную нами внутри. Тот же Дух говорит нам и толкует затем притчи и поучения Божественные. Возблагодарим Бога за то, что Он дал нам возможность жить в доме Его, иметь молитвы отцов наших духовных и святых, велики они или малы. Их молитвами уповаем и мы исполнить свое предназначение.

Святой Симеон Новый Богослов говорит, что пребывающий в сокрушении сердца и слезах не имеет дерзновения взглянуть даже на лицо младенца. Взор его опускается долу, а ум – и того ниже. Это тот этос, который характеризует питающихся духом Божиим.В одной из молитв на малое освящение воды Церковь учит нас, что Бог наш есть Бог, принимающий горькие слезы^[16]. Нет ничего сильнее, что соединило бы нас с Богом, что помогло бы нам проникнуть в тайну Его исихии и познать Его, чем стоять пред лицем Его с горькими слезами, исповедуя свое окаянство, то жалкое состояние, в котором находимся, и каясь в нем. Молитвы Церкви открывают нам естество Божие и дают нам понять, что к Нему подобает приступать с духом сокрушенным и со многими слезами.

Бог утешителен. И нам легко войти в общение с Этим Богом утешающим, если мы предстаем пред Ним с сердцем сокрушенным и со многим плачем

Бог утешителен. Естество всецелого Божества, Троицы, в общении Отца, Сына и Святого Духа, является одним тем же – быть утешительным. И нам легко войти в общение с Этим Богом утешающим, если мы предстаем пред Ним с сердцем сокрушенным и со многим плачем. Каждый раз, когда мы приносим Господу слезы покаяния, Дух Святой касается нас, невидимым образом сходит на нас, запечатлевая нас Своей печатью. Наши телесные глаза не видят этой печати, ангелы, однако, видят ее, и в конце веков они смогут собрать всех избранных Господа со всех уголков земли, всех, которые Господни. Они смогут отличить тех, кто носит печать Господа – знак того, что они каялись и плакали пред Ним.

Потому и святые отцы вдохновенно говорят о слезах. Святой Иоанн Лествичник говорил, что мы не будем осуждены за то, что не богословствовали, или за то, что не творили чудес, но с нас спросится за то, что мы недостаточно плакали пред Богом^[17].

Таким образом, вся культура христианской жизни, а особенно монашество, призывает нас принять, а скорее – обновить помазание Духом Святым слезами. Пророк Давид знал эту тайну слез, когда сказал: «Господи, ты питал нас хлебом слез» (ср.: Пс. 41: 4). Он знал, что слезы – это хлеб души, что они наполняют душу.

Отец Софроний признавался где-то в своих писаниях, что однажды после истинного покаяния со многими слезами он почувствовал, как помазание Духом Святым обжигало его до самой кожи тела. Слезы, наполняющие душу духовно, – великая тайна. Они стирают всё непонимание между нами, всю вражду, всякий злой помысл, вдохновляя братскую любовь, в которой, ради обетования жизни вечной, – как мы читаем это в песни степеней 8-го гласа: «Горе нам, если пытаемся установить правду нашу пред Богом», как говорит апостол^[18], – нам не подобает полагаться на наши внешние дела или на какой-либо естественный дар, которым мы наделены. Они не ведут к любви Божественной, которая обретается только там, где есть пронзение сердца о грехах и признательность, благодарность, принесенные Богу.

Святой Силуан говорит, что нет большего чуда, чем любить грешного в падении его, потому что этим мы уподобляемся Богу. Это сделал Бог для нас – любил нас до конца и предал на смерть Единородного Сына Своего для спасения нашего. Святой Силуан увещает и нас стяжать ум Христов и тоже любить подобных себе, сострадальцев наших.

Та же духовная реальность находит свое выражение и в писаниях отца Софрония. Для отца Софрония самым великим чудом является единение ума человека с Духом Христовым, которое имеет место тогда, когда человек преуспевает на пути покаяния и видит ум свой возносящимся на небо и скрывающимся со Христом в Боге.

***

Ответы на вопросы

Архимандрит Захария (Захару) (в центре)

После лекции архимандрит Захария ответил на вопросы присутствоваших.

– Существуют ли плохие слезы, то есть вызванные страстями? Как осознать это, и что делать в этой ситуации, то есть если у нас нет благого плача?

– Бывает много видов слез. Есть слезы, рождающиеся от гнева, слезы, рождающиеся от жалости к себе, и это, действительно, слезы, рождающиеся от страстей. А благие слезы – это те, которые всегда порождают молитву и беседование с Богом. Как говорит Господь в Евангелии: «Блаженны плачущие, ибо они утешатся» (Мф. 5: 4), – утешатся утешением Утешителя. Здоровые слезы, рождающиеся от покаяния, всегда сопровождаются утешением, идущим от Духа Святого, Утешителя.

Как мы сказали, кто плачет и имеет слезы истинного покаяния, тот не дерзает взглянуть даже на лицо ребенка. Благие слезы вызывают желание молитвы и водворяют в сердце состояние смирения и умиления.

Простите, что говорю и говорил об этих вещах. Думаю, я немного сумасшедший, что открыто говорю о таком, но нет ничего благотворнее этого.

Когда мы думаем, что устали и больше никаких сил нет, войти в делание покаяния поможет наше смирение

– Как можно плакать, если душа твоя окаменела, и стоять на молитве, если ты крайне устал (например после работы)?

– Мы всегда можем начать с того, чтобы представить пред Богом наше состояние и говорить Ему о том, что чувствуем, что переживаем. И выразить сожаление о том, что не можем предложить Ему дел, достойных Его, дел, которых заслуживает Бог наш. Часто мы думаем, что устали и что у нас больше нет никаких сил, но если нам удастся смириться, смирить сердце наше, тогда там высвобождаются энергии, помогающие войти в делание покаяния.

Был у меня один приятель, иеромонах и духовник, и однажды воскресным вечером, в праздник, после множества исповедей, он был так изнурен, что думал, что больше не сможет ни слова проронить пред Богом. И так он стал ходить по келье взад-вперед, говоря: «Прости меня, Господи, но я уже не могу молиться сегодня вечером! Прости меня, Господи, но я уже не могу молиться сегодня вечером! Прости меня, Господи, я не в состоянии, у меня нет сил совершить правило». И после того как он прошелся так минут 20, тотчас в душе его словно произошло великое откровение, и к нему пришли слезы, к нему пришла сила, и он долго молился той ночью.

Этот дорогой друг мой признался мне в этом и открыл нечто, что мне уже встречалось, а именно что в нас есть скрытые энергии, о которых мы не даем себе отчета, и нужен один-единственный смиренный помысл, который действует как отмычка к этим энергиям. Эти ключевые помыслы мы можем найти в Священном Писании, в писаниях святых отцов, словах духовников, а иной раз они просто внушаются нам Богом напрямую. Но базовая установка в отношении этих помыслов следующая: воздадим славу Богу за всё и возьмем на себя позор грехов наших и падений наших.

– Как можно стяжать покаянный плач, не вызывая его у себя намеренно и не доводя себя до умопомешательства (чтобы не произошло чего-нибудь с точки зрения психики)?

– Думаю, я уже сказал: имея эту правильную установку, в которой мы оправдываем Бога, отдавая Ему всю справедливость, и берем на себя всю вину и весь грех. Некоторые люди с великой легкостью начинают плакать, а другим это не так легко. В любом случае слезы стоят очень дорого, когда сопровождаются молитвой.

– Можно ли сокрушением сердца и плачем исцелиться от привычки противиться другим и от склонности к непослушанию?

– Да. Слезы освобождают душу, прорывают плотины сердца и ведут к великой свободе, познания которой достигают все молящиеся с сокрушенным сердцем. Для тех из вас, кто навык молиться молитвой Иисусовой, святитель Феофан Затворник, русский святой XIX века, советует сначала плакать покаянными слезами и лишь потом садиться на скамеечку и творить молитву Иисусову. Потому что слезами душа разрешается от оков, освобождается и в мире может призывать имя Господне.

О том, как он воспитывал детей, он говорил так: «Когда дети спали, я шел к их кроваткам и молился. И всё, что я хотел им сказать, Бог вкладывал в их сердце»

– Какие черты должно обрести воспитание детей, чтобы сердца их могли с легкостью обращаться к покаянию? Задаю этот вопрос и как отец, и как воспитатель, преподаватель.

– Думаю, что воспитание детей – очень трудное и сложное дело в наши дни. Но в своей несведущей простоте скажу вам нечто, что может пойти на пользу. Дети учатся (больше, чем словами) примером родителей, их образцом, и более того: они учатся по молитве родителей. И всегда вспоминаю один случай, о котором я слышал. Жил некий священник в диаспоре, было у него трое сынишек, и все трое они были как ангелы. И кто-то спросил его: «Как ты их воспитывал, как ты их учил, что они так близки к Богу?» И ответ был таким: «Я никогда их не учил ничему, но, когда они спали, шел к их кроваткам и молился там полчаса. И всё, что я хотел им сказать, Бог вкладывал им в сердце». Сейчас один из них священник, а двое других – певчие в его храме.

– Если Бог создал Еву для Адама, а Христос отвечает саддукеям, что в Царстве Божием не женятся и замуж не выходят, но пребывают как ангелы^[19], тогда что же является естественным для человека – монашество или супружеская жизнь?

– Это зависит от того, что вы понимаете под «естественным». Нам нужно придерживаться определенного смысла слов. Что естественно в наши дни, мы стремимся охарактеризовать как сверхъестественное.

– Вы можете привести нам пример такого момента, в который появились слезы? Как это произошло? Как мне заставить себя обвинять самого себя, если я доволен собой?

– Нам нужно соработничать Богу. Это дар от Бога, но нужно его испрашивать. Всё, что мы делаем для нашего спасения, есть соработничество двух факторов: Божественного, который нетварен, и человеческого, который очень мал, но абсолютно необходим. Что может помочь – это чтение Священного Писания и святых отцов и чтобы мы сравнивали себя не с людьми, а с образом человека, каким нам открывает его Бог.

– Существует ли и плач без слез? Если да, то может ли он быть такой же интенсивности, как тот, когда ты проливаешь слезы?

– Да, существует. Но он очень редок.

– Как следовало бы поступать с плачем на богослужениях, имея в виду, что от нас требуется делать добрые дела втайне? Может ли покаяние проявляться и иначе, не в слезах?

– Да, хороший вопрос. У святого Павла мы читаем: «Духи пророческие повинуются пророкам» (ср.: 1 Кор. 14: 32). Если мы действительно пребываем в духе пророческом, то не нужно проявлять наших внутренних переживаний перед другими, потому что это не признак смирения – узурпировать пространство другого. Но чтобы принимать участие в богослужениях в духе покаяния, не показывая ничего вовне, нужно работать, когда мы в келье, в комнате нашей. Если мы покаялись до того, как прийти на богослужение, мы создали в сердце своем свободное пространство, в котором дух наш движется в полной свободе и действует в силу духа, без всякого внешнего пиетического проявления.

– Бог есть любовь и радость. Почему же слезы, изливающиеся от боли и скорби, являются путем, которым приходят к Богу?

– Потому что, живя в мире сем, мы накопили много ржавчины и испорченности в сердцах наших, и пока не избавимся от этой ржавчины, не придем к Богу. В этой жизни люди Божии непрестанно проливают слезы пред Богом. Поэтому мы видим в Апокалипсисе, что последний утешающий поступок Бога – утереть слезы с лица избранников Его^[20]. И только тогда мы достигнем истинной радости, «где нет болезни, ни печали, ни воздыхания», как мы говорим на богослужении об усопших.

Истинная радость не схожа с житейской. Истинная радость – чувствовать всем существом своим, что мы принадлежим Богу и обрели благодать пред Ним

– Как согласуется состояние всегдашнего покаяния с состоянием спокойствия и радости, которое требуется от христианина?

– Второе – спокойствие и радость – невозможно без первого – без слез и всегдашнего покаяния, но, к сожалению, мы говорим на уровне психологическом, а не духовном. Истинная радость – не как психическая радость. Истинная радость – чувствовать всем существом своим, что мы принадлежим Богу и обрели благодать пред Ним. Поэтому апостолы и все служители Церкви имеют это попечение о примирении. От нас всегда требуют, чтобы мы примирились с Богом^[21], потому что только так мы обретем истинную радость.

– Возможно ли, чтобы последующие слезы радости и признательности были сильнее, чем слезы покаяния, или это прельщение?

– Нет, это не прельщение. Думаю, самое созидательное покаяние бывает тогда, когда мы воздаем благодарение Богу. Когда мы навыкаем приносить благодарение Богу за все благодеяния ведомые и неведомые, мы доходим до точки, в которой благодарим Его за каждый глоток воздуха, который вдыхаем. И чем больше мы благодарим Его, тем больше благодати Он дает нам. И наступает мгновение, когда мы опечаливаемся, что не можем благодарить Его по достоинству. И это момент начала созидательного покаяния, родившегося из признательности, которое не имеет конца на земле.

– Вы сказали, что когда человек имеет слезы покаяния, он запечатлен печатью Духа Святого. Эта печать исчезает, когда человек грешит? Если да, тогда человеку следовало бы иметь слезы покаяния только в конце жизни.

– Но чтобы иметь слезы покаяния в конце жизни, нужно «подключиться» к покаянию во время жизни. А если мы не подключимся, может случиться, что не найдем их в конце. И поэтому мы делаем из молитвы обыкновение, чтобы, когда дойдем до предсмертных немощей, этот обычай мог помочь душе перейти на тот свет в молитвенном состоянии, поскольку она привыкла молиться.

– Как мы можем иметь семейную жизнь и в то же время есть хлеб свой смешанным со слезами покаяния?

– Это проблема жизни. Господь говорит нам: «Просите, и дастся вам! Ищите, и обрящете!» (Мф. 7: 6).

Мы сокрушаем не свое сердце, а сокрушаем оковы греха в сердце, держащие связанным наше сердце

– Если Христос в сердце нашем, а мы будем сокрушать свое сердце, не сокрушим ли мы Христа?

– Мы не сокрушаем свое сердце, а очищаем Ему жилище. Потому что сердце человека – подножие ног Царя, и мы должны приготовить для Него это место, чтобы Он пришел и возобладал там навеки. Мы сокрушаем не свое сердце, а сокрушаем оковы греха в сердце, узы греха в сердце, держащие связанным наше сердце.

– Что такое глубина сердца? Как мы можем осознать глубину сердца?

– Глубина сердца, говорит святой Григорий Палама, это именно стержень тела, это то место, где концентрируются все способности нашей души, а это не может произойти без действия благодати. И тогда, когда мы раскрываем глубину своего сердца, мы чувствуем себя соединенными с Богом и всем человечеством. И, как говорит святой Силуан, человек в этом состоянии приносит пред Бога, в своей ходатайствующей молитве, всю тварь.

– В какой момент душа покидает тело? Через сколько времени после того, как сердце перестает биться? В этой связи как вы относитесь к трансплантации органов, совершенной с согласия христианина, данного им при жизни? Жизнью распоряжается Христос, тогда какая опасность подстерегает православного, давшего такое согласие?

– Скажу о трансплантации органов, в частности о пересадке сердца, и мне не хотелось бы огорчать никого. Это сильно зависит от меры нашей веры. Совершенство таково, каким его определяет святой апостол Павел. В одном месте он говорит, что «живем ли – для Господа живем; умираем ли – для Господа умираем» (Рим. 14: 8), а во 2-м послании к Коринфянам говорит: «Ревностно стараемся, водворяясь ли, выходя ли, быть Ему угодными» (2 Кор. 5: 9).

Совершенство христианской жизни в том, что мы не боимся смерти; а мы не боимся смерти, если имеем перед собой эту Божественную цель – живем ли, умираем ли, быть угодными Богу. Любой другой способ продлить себе жизнь намного ниже этого предлагаемого святым апостолом Павлом взгляда на продление жизни. Мы хотим иметь жизнь и стараемся ее иметь, причем жизнь в изобилии, однако жизнь вечную. Но мы не хотим останавливать никого, если он хочет продлить эту свою жизнь на земле еще на несколько лет.

– Как сделать правильный выбор в жизни – вступить в брак или принять монашество?

– Мы говорили о многих серьезных вещах нынешним вечером и говорили о вещах, содержащихся в Добротолюбии. Если мы читаем Евангелие, Господь Сам объяснит нам это. «Некоторым это дано»^[22], это дар от Бога. И христианский брак тоже является великим благословением, но, как говорил святой Павел, предадим всю свою жизнь Богу^[23] (да простит меня Бог, что говорю это, ибо я не являюсь хорошим монахом) – это даже нечто более высокое. Я сам не хороший монах, но хороший монах соперничает с ангелами.

– Кое-кто апеллирует к утверждению отца Иустина (Пырву), сказавшего так: «Слеза была и есть совершенный друг для меня». Слеза сама по себе может быть молитвой? Не могла бы эта слеза стать молитвой за всю страну? Возможно, он подразумевал сегодняшние выборы^[24].

– Да, слеза может быть молитвой, и батюшка ссылается, между прочим, на такие молитвы о стране и народе, как в призывании Святого Духа на Литургии святителя Василия Великого, которая является одной из самых величественных и красивых литургий нашей Церкви. Святой Василий молится такими словами: «Вложи в сердца их благие мысли о Церкви Твоей»^[25], то есть чтобы Господь вложил в сердца правителей благое и полезное для Церкви Божией, чтобы они, даже если не осознают этого, но в том, как они правят, содействовали спасению, в котором действует и Христос.

Думаю, если мы молимся Богу, чтобы Он вложил благо в сердца тех, кто хочет блага, то Бог поможет и таким образом, чтобы из всего, что мы имеем, было выбрано то, что является самым лучшим, – если мы делаем это без страсти, если молитва наша совершается не пристрастным образом.

И даже если случится, что кто-нибудь будет выбран президентом страны, и мы понимаем, что у него есть определенные недостатки, препятствующие благому течению дел, то положение дел можно исправить молитвой. Будем молиться Богу, чтобы он совершил меньше ошибок и чтобы его решения становились всё правильней и лучше. И в любой сфере жизни способ, каким мы можем исправить недостатки наших начальников и имеющих власть над нами, – это иметь терпение и молиться о них.

На похоронах Владимира Лосского. Архимандрит Софроний на первом плане

Мы не можем восполнить недостатки других иначе как терпением нашим, любовью нашей, молитвой нашей

– Ваше преподобие, прошу вас, поделитесь с нами несколькими словами отца Софрония, которые вы держите в сердце вашей святости и вспоминаете их с покаянной радостью.

– То, что я сказал сейчас, знайте, было от батюшки. Что мы не можем восполнить недостатки других иначе как терпением нашим, любовью нашей, молитвой нашей.