Размещено parchomwowan Апр 29, 2021 в Статьи | 0 комментариев
Отношение каждого человека к страстям и распятию Иисуса Христа зависит от его образа жизни. Одни их воспринимают в антропоцентрической перспективе, при которой четко господствует эмоциональный элемент. Другие — исключительно этически, отождествляя страдания и смерть Христа с событиями человеческой жизни и личными душевными переживаниями. Третьим видом восприятия Христовых страстей является богословский. При нем господствует действительность и переживается печально-радостное умиление. Именно им мы и предпочитаем руководствоваться, обращаясь к Господским праздникам. Только сквозь призму Церковного богословия возможен правильный анализ событий из жизни Богочеловека Христа.
Цель настоящего богословского разбора состоит в попытке отобразить христологические моменты, определить цель, ради которой пострадал Господь, а также показать действие во Христе двух природ во время Его страданий и смерти. В этих рамках содержится множество других христологических аспектов. Мы не будем акцентировать внимание на всех без исключения связанных с Христовыми страстями событиях, как например, отречение Петра, предательство Иуды, неблагодарность иудеев и т.д., но лишь на тех, которые имеют непосредственное отношение к Лицу Богочеловека Христа.
I
Господни страсти, как и все события в жизни Христа — суть события исторические. Согласно Евангелиям, Христос пострадал во время правления в Иудее Понтия Пилата. Тот факт, что Иисус был совершенным человеком, означает, что Он был действительным историческим лицом и жил в определенную историческую эпоху и в определенном месте. Все четыре евангелиста уделяют особое внимание распятию.
С одной стороны распятие — это историческое событие, а с другой — таинство, ибо оно ознаменовало победу Христа над смертью и воссоздание человеческой природы. Речь идет не о простом воспоминании исторического события, не о скорби из-за постигшей праведника несправедливости, но о триумфальной победе Иисуса над диаволом, смертью и грехом. Но этим таинственность распятия не ограничивается. Она распространяется на личное переживание таинства в жизни каждого верующего. Личное участие в страданиях и смерти Иисуса Христа в таинственном лоне Церкви и составляет величие таинства Христова Креста и Воскресения.
Таким образом, события Страстной Седмицы мы будем рассматривать не только с точки зрения их историчности, но, главным образом, с мистической и духовной. Мы все принимаем участие в победе Христа над смертью в той степени, в которой одерживает победу каждый из нас в своей личной жизни силой распятого и воскресшего Христа.
II
В литургических текстах Страстной Седмицы неоднократно повторяется истина, что Христовы страсти были добровольными. «Грядый Господь на вольную страсть…». Воплощение Божественного Слова произошло по воле Сына, благоволению Отца и при участии Святого Духа. Тоже самое можно отнести и к страданиям Христа.
Возникает вопрос: почему Христос должен был пострадать и почему возжелал принять страсти и распятие? Из учения Святых Отцов известно, что воплощение Божественного Слова было предвечной волей Троичного Бога. Это означает, что Бог предрешил и предуготовил воплощение Слова независимо от падения Адама. Этот» аргумент богословски доказуем. Человек никогда не смог бы достигнуть обожения, не будь определенного Лица, в котором человеческая и Божественная природы соединились бы «непреложно, неслиянно, нераздельно и неизменно». Падение Адама не изменило предвечной воли Бога, но ввело страдания, распятие и смерть Иисуса Христа, ибо с грехопадением прародителяв мир вошла смерть. Так Христос воспринял смертное и страстное (подверженное страданиям) тело, сохранив Свою волю и свободу. Существовало много причин для воплощения Христа и принятия Им страстей и смерти.
Первое. Христос воплотился, дабы исправить проступок Адама. Из Ветхого Завета известно, что Адаму не удалось утвердиться в просвещении и достигнуть обожения. Чего не достиг ветхий, того достиг новый Адам — Христос. Прародитель принял Божий образ, но не смог его сохранить, и с падением образ помрачился и затмился. Христос воспринимает человеческую плоть, дабы сохранить образ и сделать плоть бессмертной. Так, с воплощением Иисус «второго приобщается причастия, более чудесного, чем первое», то есть с вочеловечением Божественное Слово вступает во второе общение и связь с человеком, более странное чем первое. Тогда Он дал нам лучшее — образ; сейчас же принимает худшее — человеческую плоть (св. Григорий Богослов).
Второе. Чтобы победить смерть в Своем теле и тем самым создать истинное снадобье бессмертия, дабы впредь каждый смертный мог принять его и исцелиться. Открытие лекарства от телесной болезни дает надежду на исцеление от нее страждущему. Ветхозаветные наказания, закон, пророки, знамения на земле и на небесах — все это было не в силах исцелить человека от страстей и идолопоклонничества., поэтому «была нужда в более сильном снадобье». Этим снадобьем явилось Божие Слово, вочеловечившееся и умершее ради человека (св. Григорий Богослов).
Итак, первый Адам не смог победить диавола и умер. Новый Адам, Иисус Христос, побеждает и диавола, и последствие греха — смерть. Теперь у каждого человека есть возможность победить диавола и смерть, соединившись со Христом. Лукавство сатаны не в силах смутить зрелого во Христе человека, как это случилось некогда с неопытным Адамом. Живущий в лоне Церкви и соединенный со Христом человек более зрел, чем праотец Адам.
III
Чтобы пострадать, распяться и умереть Сын Божий воспринял человеческую природу, способную страдать и умереть – во всей ее полноте за исключением греха. Без этого Христос не смог бы подвергнуться действию спасательных страстей и животворящего Креста.
В необычайной красоты каноне Страстной Субботы, выражающем всю глубину богословия, поется: «Смертию смертное, погребением тленное прелагаеши, нетленно твориши бо, боголепно безсмертно творя приятие: плоть бо твоя истления не виде, Владыко, ниже душа твоя во аде страннолепно оставлена быстъ». Это значит, что Своею смертью Христос преложил смертное, а погребением тленное человеческой природы. Этим Иисус каждому человеку дал возможность изменить свою природу через воссоединение с Собой.
Анализируя этот тропарь, св. Никодим Святого-рец говорит, что обычно доктора лечат телесные недуги, используя противоположные средства. Мокрые болезни осушают, сухие увлажняют; холодные разогревают, горячие охлаждают и т.д. Христос же, истинный Целитель человеков, лечит иным образом, потому как излечивает недуги подобными им средствами. Своею бедностью Он исцеляет бедность Адама; Своим поруганием — его поругание; Своей смертью излечивает смерть Адама; Своим погребением исцеляет погребение нашего прародителя. А поскольку Адам наследовал ад, то Христос ради его освобождения спустился даже до преисподни.
В этом проявляется, как любовь Христа, так и Его премудрость, ибо Своим уничижением Он обожил человека.
IV
Страдания и крестная жертва Христа — суть явление и выражение великой любви Бога к человеческому роду. Сам Христос сказал: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Ни. 3, 16). Воплощение, а главным образом, страдания и смерть Богочеловека показывают Божию любовь, а не акт справедливости, как считают многие. Человеческое правосудие — это воздаяние за содеянное. Бог же, будучи безгрешным и непричастным к падению Адама, становится человеком ради его спасения. По этой причине Божие правосудие отождествляется с Его человеколюбием (св. Исаак Сирин и свящ. Николай Кавасила).
В православном учении страдания и распятие Христа понимаются как жертвенная любовь и человеколюбие Троичного Бога, в западном же богословии, являющемся порождением средневековой схоластики, они понимаются как умилостивление Бога. Католики считают, что Христос пострадал, был распят и умер на кресте ради удовлетворения божественного правосудия, оскорбленного ослушанием и прегрешением Адама.
Такая теория, принятая, к сожалению, и некоторыми православными богословами, богословски необоснованна. Прежде всего необходимо подчеркнуть, что Бог, будучи бесстрастным, не может оскорбиться. Ошибочно приписывать Богу черты и свойства падшего, страстного человека. Не Бог нуждается в исцелении, но человек. Впрочем, нигде в Священном Писании не говорится, что Христос примирил Бога с человеком, но — примирил в Себе человека с Богом. Поскольку человек отпал от Бога, то именно он и должен был вернуться к общению с Творцом. Свершилось же это с воплощением, страстями, распятием и воскресением Христа.
Весьма интересны по этому поводу мысли св. Григория Богослова. В его эпоху был популярен вопрос: кому Христос принес Свою кровь? Одни говорили, что диаволу в качестве выкупа за свободу человека, поскольку человек был рабом. Другие же утверждали, что Его кровь была принесена в жертву Отцу, ибо Бог Отец был разгневан неверностью и отступлением человека. Ни одно из этих воззрений не может устоять перед православным богословием.
Св. Григорий Богослов утверждает, что ни кровь Христа, ни Он Сам не могли быть принесены диаволу с целью освобождения человеческого рода. Говорить, что диавол получает столь огромный выкуп за то, что тиранил человеческий род, является богохульством. Нельзя также утверждать, что Бог Отец для спасения человека нуждался в крови Единородного Сына. Бог, как это видно из Ветхого Завета, не принял даже приносимого в жертву Исаака. Испытав веру Авраама, Господь остановил его руку. Возможно ли, чтобы «кровь Сына Единородного радовала Отца’?
Исключая оба высказывания, св. Григорий Богослов говорит, что Бог Отец не нуждался и никогда не требовал пролития крови Своего Единородного Сына. Однако, принимает ее, дабы освободить человека от господства диавола, освятить его человеческой природой Своего Сына и возвратить к общению с Собой. Так, жертвой Иисуса Христа были побеждены диавол и смерть. Человек освободился от их тирании и снова приобрел общение с Богом.
Исходя из такой перспективы, свящ. Николай Кавасила говорит, что Свои раны и страдания Христос преподнес человеку, дабы искупить его волю. Дав себя однажды поработить диаволу, человек должен был вступить в борьбу с сатаной и победить его. Именно это Христос и сделал. Своей жертвой Иисус дал человеческой природе силу и желание во Христе одержать победу над диаволом и превзойти смерть.
Такое воззрение не выходит за рамки учения св. Григория Богослова, если осознать, что, освободив Адама от власти диавола и смерти, Христос силой Своего Божества дал каждому человеку возможность победить человеконенавистника в рамках своей личной жизни. Без укрепления нашей воли, как и всей человеческой природы, благодатью воскресшего Христа мы не в силах бороться и побеждать диавола.
V
После Тайной Вечери Иисус с одиннадцатью учениками отправился в местность под названием Геф-симания. Оставив там восьмерых из них, Он взял Петра, Иакова и Иоанна и пошел с ними дальше и сотворил Отцу горячую молитву. Из этого евангельского сюжета необходимо вьщелить два слова Христа, которые имеют непосредственное отношение к богословию Господних страстей и креста. Первым было обращение Христа к трем ученикам, а вторым — содержательная молитва Иисуса Богу Отцу незадолго до Его страданий.
Незадолго до страстей Христос «начал скорбеть и тосковать». Трое учеников приобрели опыт скорби и борения Христа, выраженные словами «душа Моя скорбит смертельно; побудьте здесь и бодрствуйте со Мною» (Мф. 26, 37-38). Эту фразу необходимо соединить с другой, сказанной Иисусом Христом также непосредственно перед страданиями: «Душа Моя теперь возмутилась; и что Мне сказать? Отче!Избавь Меня от часа сего!» (Ин. 12, 27).
Согласно св. Иоанну Дамаскину, здесь ощущается некоторая боязнь Христа перед страданиями и смертью. Во избежание какого-либо недопонимания необходимо сказать, что св. Иоанн Дамаскин делает различие между боязнью по природе и боязнью против природы. Естественная, «по природе», боязнь души перед смертью объясняется наличием тесной связи между душой и телом. Отделяющая душу от тела смерть не является естественным для души состоянием, чем и объясняется боязнь и метания души перед отходом от тела. Противоестественный или «против природы» страх рождается от неверия и неизвестности смертного часа. Поскольку с вочеловечением Христос воспринял все без исключения естественные страсти, а также подверженное страданиям и смерти тело, то и присутствие в Нем страха было естественным, как это свойственно человеку. Это необходимо рассматривать исходя из перспективы, что действие естественных страстей во Христе было не обязательным, но добровольным. Они действовали по произволению Иисуса Христа. Толкуя слова Христа «душа Моя теперь возмутилась», св. Афанасий Великий говорит, что слово «теперь» выражает предоставление Божией воли испытать человеческой природе страх перед смертью.
Согласно св. Кириллу Александрийскому, страх Христа лишний раз доказывает, что Христос был настоящим человеком. От Приснодевы Марии Он принял истинную природу, и смерть для Него не была естественным состоянием. Поскольку каждая из природ во Христе действовала в общении с другой, то, возмутившись мыслью о смерти, как человек, Он сразу же, как Бог, преобразил страх в отвагу. Как мы увидим далее, Своей экзистенциальной силой Христос Сам призвал смерть.
VI
Обратимся теперь к молитве Иисуса Христа к Отцу, в которой Он просит, чтобы чаша страстей и крестных мук, если возможно, миновала Его: «Отче Мой! Если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем, не как Я хочу, но как Ты» (Мф. 26, 39).
Изумительные толкования относительно молитвы Христа в Гефсиманском саду нам дает св. Иоанн Дамаскин. Рассмотрим наиболее яркие из них. Прежде всего святой говорит, что молитва — это с одной стороны восхождение разума к Богу, а с другой моление Бога о ниспослании необходимого. Однако, ни одно, ни другое не может относиться к Христу, поскольку Он всегда пребывал в единении с Отцом, и у Него не было нужды просить чего-либо. Христос все же совершил молитву, как Он это делал неоднократно на протяжении Своей жизни, дабы научить нас молиться и через это восходить к Нему.
Эта молитва являет нам, что Иисус почитает Отца, ибо Он — начало и причина Его рождения, а также свидетельствует, что Он не богоборец. Молитва в Гефсиманском саду раскрывает две природы Христа. Слово «Отец» говорит о.Его божественной природе, поскольку Бог Слово единосущен Отцу, а слова «впрочем, не как Я хочу, но как Ты» — о природе человеческой. Эта молитва раскрывает нам тайну сочетания во Христе двух естественных воль и двух желаний, между которыми нет ни разногласия, ни противоречия, поскольку человеческое желание всегда следовало и подчинялось желанию Бога.
Человек пожелал избежать смерти, поскольку смерть не является естественным состоянием человека, но человеческая воля подчиняется Божьей. Человеческая воля иносущна по отношению к воли Отца, но несмотря на это следует за Божьей и, таким образом, становится волей Троичного Бога.
Этой молитвой Христос показал нам, как необходимо молиться в аналогичных ситуациях: во время искушений нужно испрашивать помощь не у людей, а у Бога; а своему желанию мы должны предпочитать творить волю небесного Отца.
Некоторые при чтении этой части Священного Писания бранят и клевещут на Христа, говоря, что Он не был истинным Богом. В ответ на это Василий Селев-кийский говорит, что если считать, что вышеприведенная фраза Христа выражает недобровольные страдания, то тогда и Его воскресение было недобровольным. Если крест не был желаем Христом, то тогда насильно сходит и благодать, и спасение человека не есть желание Христа. Однако, Христовы страсти добровольны, и об этом свидетельствуют многие места Священного Писания, как например, слова Самого Христа: «И когда Я вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе»(1\н. 12, 32); «Никто не отнимает ее (душу) у Меня, но Я Сам отдаю ее. Имею власть отдать ее и власть имею опять принять ее» (Ин. 10, 18); «Потому любит Меня Отец, что Я отдаю жизнь Мою, чтобы опять принять ее» (Ин. 10, 17) и «Я’есмь пастырь добрый: пастырь добрый полагает жизнь свою за овец»‘(Ин. 10, 11).
Итак, человеческая природа Христа проявляет страх и нерешительность перед страданиями, распятием и смертью, что свидетельствует о наличии во Христе всех свойств человеческой природы. Однако, в конечном результате, она повинуется Божьей воле, что и свидетельствует о добровольных страстях Иисуса Христа.
VII
Святой Иоанн Дамаскин говорит, что ведя речь о страданиях Иисуса Христа нельзя говорить «божество пострадало в плоти», но «Бог пострадал воплоти». Между двумя этими фразами существует большая разница. Первая означает, что пострадала и была распята Божественная природа, что является богохульством. Вторая же гласит, что пострадал Бог в воспринятой Им от Пресвятой Девы плоти, то есть, пострадала и была распята плоть Бога Слова, тогда как Божество осталось бесстрастным. Это и является православным воззрением.
Иисус был Богочеловеком — совершенным Богом и совершенным человеком. Несмотря на существование во Христе двух природ — божественной и человеческой, в Нем была только одна Ипостась — Богочеловека Христа. Божественная природа бесстрастна, человеческая же подвержена всяческим страданиям. Отсюда следует, что во время страстей, когда страдала человеческая природа, божественная не со-страдала с ней. Пострадал Богочеловек Христос, Он и был распят. В одном из тропарей канона Великой Субботы характерно говорится: «Аще бо и пострада твоея плоти перстное существо, но божество безстрастно пребысть».
С целью наглядно отобразить таинство уничижения Христа во время Его страданий и крестных мук св. Иоанн Дамаскин приводит два примера.
В первом он сопоставляет Христа с освещенным солнцем деревом, которое рубит дровосек. Подобно тому, как солнце в этот момент пребывает неповрежденным и не испытывает мук, так и соединенное с плотью по ипостаси Божество Слова остается бесстрастным.
Другим примером является раскаленное железо. Если его погрузить в воду, огонь погаснет, а металл останется неповрежденным. Вода не разрушает природу железа, как это происходит с огнем. Несравнимо большее происходит со Христом. Во время страданий Божество было соединено с плотью, но несмотря на страдания плоти, бесстрастное Божество оставалось непричастным страданиям.
Итак, вопреки тому, что Божество Христа не сострадало во время страстей и крестных мук, мы говорим, что Бог пострадал и был распят в человеческой плоти в силу ипостасного единения божественной и человеческой природ в Лице Бога Слова.
Апостол Павел говорит: «Распяли Господа славы» (Кор. 2, 5). Возникает вопрос, как можно распять Господа славы — Божие Слово? Ведь, как Божественный Логос, Господь является бесплотным и невещественным. Для того, чтобы легче понять это, необходимо помнить о том, что объединив человеческую природу в Ипостаси Своего Божества, Бог Слово воспринял и все ее свойства, а это значит, что, когда страдала ипостасно соединенная с Богом Словом человеческая природа, больно было и Ему. Именно в этом смысле говорится, что на кресте пролилась кровь Бога (Никодим Святогорец).
VIII
Велико число страданий, которым подвергся Христос ради исцеления человека. Это и допрос у архиереев и Понтия Пилата, и бичевание, и терновый венок, и багряница, и несение креста на Голгофу, и распятие на Лобном месте. Во всем этом видно долготерпение Бога, претерпевшего невозможное, лишь бы спасти человека. Творец осуждается и бесчестится Своим творением, Создатель — Своим созданием, Отец — Своим дитем.
Способ, которым Христос пострадал, и разнородность страданий имеют большое значение, ибо через них были излечены различные духовные недуги человека, и последний был приведен Господом к духовному здравию. Св. Никодим Святогорец, как истинный добротолюб, собирал отрывки из высказываний Святых Отцов, относящихся к различным страданиям Иисуса, из которых видна причина того или иного из них.
Христос воспринял на Свою главу терновый венец, явив сим падение венца с головы диавола за одержанную над нами победу (св. Григорий Палама). Еще терновый венец свидетельствует о снятии Христом с земли проклятия «произращивать тернии», наложенного на нее после падения Адама. Также это означает избавление от суеты и боли настоящей жизни, походящих на терновые шипы. Это символ того, что Христос стал миродержцем и победителем плоти и греха, ибо венец возлагают только на главу царей (Афанасий Великий).
Христос снял с Себя одежды и облекся в порфиру, чтобы снять кожаные хитоны Адама (символ умерщвления), в которые тот был облечен после преступления Божией заповеди. Затем Иисус снова облачился в Свои одежды, дабы облачить человека нетленностью, которой тот обладал до падения в раю (Афанасий Великий).
Хритос принял в руку трость, чтобы умертвить «древнего змия и дракона», поскольку люди убивают змей палкой, (Афанасий Великий), а также, чтобы положить конец власти диавола над людьми (св. Григорий Богослов). Помимо этого, чтобы стереть рукопись наших прегрешений (Афанасий Великий) и Своей красной кровью царственно начертать букву прощения (св. Феодор Студит).
Христос был распят на крестном древе за дерево познания добра и зла. Из Ветхого Завета нам известно, что из-за дерева Адам пал и утратил общение с. Богом. Рай неги и наслаждения человеку возможно было приобрести снова посредством другого дерева — древа креста. Был пригвожден на кресте, дабы распять грех. Протянул Свои руки на кресте, чтобы исцелить протягивание к запретному плоду рук Адама и Евы, а также соединить разногласное: Ангелов и людей, небесное и земное.
На кресте Христос вкусил желчи и уксуса, ради той сладости, что испытали Адам и Ева, вкусив от запретного плода (св. Григорий Богослов). Так, вкусом желчи Он излечил вкус запретного плода и принял смерть, дабы ее же и умертвить.
Исшедшие из бока Христа кровь и вода являют собой главные таинства Церкви: Крещение (вода) и Евхаристию (кровь), а также крещение крови (мученичество). Христос взошел на высоту креста за падение Адама. Камни разломились, ибо страдал камень жизни. В скорби по распятому затмились солнце и луна. Иисус воскресил умерших праведников, которые вошли в Иерусалим, дабы показать, что, воскреснув, мы все войдем в горний Иерусалим. После смерти на кресте Иисус был погребен, дабы мы больше не оборачивали свои лица к земле, как это делали раньше. И, наконец, воскрес, дабы воскресли и мы.
Божественный Прокл, архиепископ Константинопольский, Христовы страсти называет очистительными; Его смерть — поводом и основанием бессмертия, так как с ней явилась жизнь; нисхождение в ад — мостом умерших к возрождению; полдень (время приговора Христа к смерти) — отменой вечернего осуждения человека в раю; крест — целителем древа райского; гвозди — пригвоздившими богопознанием сеющий смерть мир; тернии — шипами иудейского виноградника; желчь — истоком меда веры и утешением иудейского лукавства; губку — стершей мирской грех; трость — записавшей верующих в книгу жизни и сокрушившей тиранию древнего змия; крест — камнем преткновения для неверующих и знамением прославления верующих.
Излечив Своими страстями все несчастия, нагроможденные в человеческом роде с прегрешением Адама, Христос доказал, что Он истинный целитель людей и новый родоначальник человеческого рода.
IX
После вынесения приговора Христа привели на Голгофу, «что значит: Лобное место» (Мф. 27, 33). Согласно собранным св. Никодимом Святогорцем высказываниям Святых Отцов, существует два мнения относительно наименования страшной Голгофы.
Согласно первому, Голгофа была местом приведения в исполнение смертных приговоров и называлась «Лобным местом», потому что всегда была усеяна «разбросанными черепами обезглавленных разбойников».
Согласно второму, (выраженному св. Василием Великим, Иоанном Златоустом и свящ. Феофилактом), Голгофа именовалась «Лобным местом», потому что на ней было погребено тело Адама. Св. Епифаний говорит, что истекшие из бока Христа кровь и вода оросили мощи праотца Адама. По этой причине, изображая распятие, в основании креста иконописцы помещают череп — череп праотца Адама. Этим выражается истина, что Христос, как новый Адам, исправил ошибку и прегрешение ветхого Адама. На Голгофе было три креста.
Посредине возвышался крест Иисуса Христа, а по обе от него стороны — кресты распятых со Христом разбойников. Иисусов крест является спасительным; им мы спасаемся. Крест одесную его — крест покаяния, спасающий в силу своей связи со крестом Христа. Крест же слева — крест богохульства, ибо он отвергает и осуждает Христа. Так, связь человека со Христом отображает спасение или осуждение. Мы не спасаемся добрыми делами и не осуждаемся за плохие, но за положительную или отрицательную связь со Христом.
Х
Распятие Христа, как и Его воплощение, называется кенозисом или уничижением Сына и Слова Бо-жия. Однако, это уничижение (кбусоог)) тождественно исполнению (яХ^рсдап), ибо уничижившись Бог Слово обожил человека. Именно по этой причине Христов крест является знамением триумфа и славы.
Распятый Христос показал нам путь освобождения человеческого рода от диавольского ига и смерти, а также способ Своего врцарения. над людьми. По этой причине в иконописи были заменены начальные буквы слов Иисус Назорей Царь Иудейский (И.Н.Ц.И.), начертанные на дощечке и повешенные над головой Христа по приказу Пилата, на согласные буквы из выражения «Царь славы» (ЦРСЛ).
В своем послании к Коринфянам апостол, Павел говорит, что никто из властителей мира сего не познал Христа, ибо если бы кто познал, «то не распяли бы Господа славы» (1 Кор. 2, 8). Христос именуется «распятым Господом славы «не потому, что на кресте пострадала божественная природа, но, как мы ранее говорили, по причине ипостасного единения божественной и человеческой природ. Так, имена часто заменяют друг друга: божественное имя становится человеческим, а человеческое — божественным. И все это потому, что един есть Христос, одна ипостась Богочеловека (св. Григорий Нисский).
Если распятый есть Царь славы, то значит крест -Его престол. Крест является престолом Иисуса Христа подобно восседавшим на троне царям. Царственная крестная смерть указывает также на удивительный способ царствования Христа, который анализирует свящ. Николай Кавасила.
Христос не послал Ангелов призвать и спасти людей, но «Сам послужил», став служителем и рабом. Иисус сошел в темницу и освободил человека, жертвуя за него Своей честной Кровью. Не ограничившись лишь простым поучением людей, а приняв за нас смерть, Христос проявил Свою великую к нам любовь и непостижимое уму смирение.
Христос не держит человека силой страха, как это делают властители мира сего; не порабощает его деньгами, но, в Себе имея источник власти, соединяет подвластных Себе с Собою и управляет ими посредством любви. Господь стал для человека «лучше друзей, точнее законодателей, нежнее отца, естественнее членов единого тела, необходимее сердца».
С понятиями смирение и любовь соединяется свобода. Христос руководит людьми, не попирая их свободы. Он стал Господином и Владыкой не только тел, но и душ, и желаний. Он направляет Своих людей, как душа тело, и голова члены тела.
Распятый на кресте Господь — это образ истинной власти. Истинно правит тот, кто делает это со смирением, любовью и уважением к свободе. Этим Христос показал, что «пришла полнота чистого и истинного Царства».
XI
Таинство проявившейся на Голгофе Божией любви можно выразить одним замечательным словом — «примирение». Это слово особенно часто употребляет в своих посланиях апостол Павел. Упоминая о любви умершего на кресте Христа, апостол говорит: «ибо если, будучи врагами, мы примирились с Богом смертью Сына Его, то тем более, примирившись, спасемся жизнью .Его»(Рим. 5, 10). Из апостольского слова четко видно, что после падения люди стали врагами Богу, и лишь со смертью Христа произошло примирение. Павел говорит, что не Бог был врагом человеку, но человек Богу- В другом послании апостол Павел ссылается на «служение примирения». «Все же от Бога, Иисусом Христом, примирившего нас с Собою и давшего нам служение примирения, потому что Бог во Христе примирил с Собою мир» (2 Кор. 5-, 18, 19). Бог примирил человека с Собою посредством Иисуса Христа.
Действие примирения (Божией любви) тесным образом связывается с историческим событием распятия, ибо Крестом Христос победил диавола, смерть и грех. В послании к Колоссянам апостол Павел говорит, что Христос «истребил учением бывшее о нас рукописание, которое было против нас, и Он взял его от среды и пригвоздил ко кресту; отняв силы у началъств и властей, властно подверг их позору, восторжествовав над ними Собою» (Кол. 2, 14-15). В этом смысле Христов крест — это знамение таинства примирения человека с Богом.
Примирение и Божия любовь суть нетварная, божественная энергия, предвечно действовавшая и спасавшая людей до Закона и во время Закона, до воплощения Христа и после него, до крестной жертвы на Голгофе и после нее. Безусловно, существуют различные ступени переживания таинства примирения, но величайшей из них есть историческое распятие, ибо смертью Иисус победил державу смерти.
Таинство примирения действовало и в ветхозаветных праведниках, ибо и они достигали обожения, с той лишь разницей, что тогда еще не свершилось историческое распятие, и не была онтологически побеждена смерть, в следствии чего они все уходили в ад. С крестной жертвой Иисуса Христа наивысшую степень таинства примирения — умерщвление смерти — пережили и мужи Ветхого Завета, когда Христос сошел в ад и освободил их от власти смерти. Таинство примирения и Креста действовало в Ветхом Завете как переживание состояния обожения, а не победы над смертью, вещь происшедшая лишь с историческим распятием и воскресением Христа.
Следовательно, говоря о преобразовании креста в Ветхом Завете, имеется в виду не простой символизм или чаяние прихода в мир Мессии и Его распятия, но переживание на личном опыте таинства примирения и любви Божией, участие человека в очищающей, просвещающей и боготворящей энергии Троичного Бога без, разумеется, одержания победы над смертью.
Необходимо сказать, что одно — таинство примирения и нетварная благодать происшедшего посредством распятия примирения, а другое — участие в^е-тварной благодати примирения, стяжаемой посредством церковных таинств и церковной аскезы. Человек не спасается автоматически лишь потому, что был распят Христос, но при условии, что будет жить и участвовать в мистической жизни Церкви, будет бороться за участие в нетварной, очищающей, просвещающей и боготворящей энергии Троичного Бога, т.е. когда и он Божией благодатью взойдет на крест.
Из всего этого видно, что православное учение о таинстве Креста, как таинстве примирения человека с Богом, отличается от папского и протестантского. В папском учении говорится о примирении Бога с человеком, а не человека с Богом. В протестантском же, несмотря на упоминание факта исторического распятия, происходит его коренное отчуждение от переживания таинства примирения в таинствах Церкви и аскезы во Христе.
XII
Говоря о распятии Иисуса Христа, все четыре евангелиста соглашаются, что Христос умер в пятницу в девятом часу (то есть в третьем часу по полудни), а с шестого (12 часов дня) до девятого часа (3 по полудни) по всей земле было затмение. Евангелист Марк говорит, что иудеи распяли Христа в третьем часу (в 9 часов утра). Для нас не суть важно был ли в третьем часу произнесен смертный приговор, или Христа уже распяли. Фактом является истина, что на протяжении многих часов Иисус пребывал пригвожденным к дереву.
Пережив неимоверную боль, Христос произнес семь фраз. Мы обратимся к ним, так как в них таятся важные касающиеся страстей и смерти Богочеловека богословские истины.
Первым словом является молитва Христа к Отцу о прощении иудейского греха: «Отче! Прости им, ибо не знают, что делают» (Лк. 23, 34). Эта фраза, как говорит Леонид Византийский, подтверждает истину, что Христос есть посредник между Богом и человеками.
Он молится, ибо после всего, что с Ним сделали иудеи и римляне, небесный Отец мог бы всех их уничтожить. Но Христос умоляет Своего Отца простить их, ибо многие из них впоследствии обернутся, как например, апостол Павел, первомученик Стефан и многие другие. После распятия и после Пятидесятницы они исповедают и своей кровью засвидетельствуют, что Он есть Сын Божий.
Христос молился Отцу не потому, что Бог Отец не ведал желаний Своего Сына, и не потому, что Сын сомневался в желаниях Отца, ибо едина есть воля Отца и Сына, но потому, что-желал явить Отца людям, а Себя Его истинным Сыном, одной с Ним природы даже на кресте.
При Крещении и Преображении Иисуса был слышен голос Отца: «Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение», которым Он явил людям Своего Единородного Сына. Теперь же Сын на кресте восклицает: «Отче!Прости им», воздавая этим Отцу за Его свидетельство.
XIII
Второе слово Христа было обращено к находившимся на Голгофе в этот мучительный час ученику Иоанну и Своей Матери. Приснодеве Иисус сказал: «Жено! Се сын Твой», а любимому ученику Иоанну: «Се Матерь твоя!» (Ин. 19, 26-27). Глядя на эту картину, нас, согласно свящ. Феофилакту, должно изумить поведение Христа. Распятый Господь спокоен, а Его действия невозмутимы: Христос заботится о Своей Матери, исполняет пророчества, отверзает рай разбойнику, тогда как еще незадолго до страстей боролся с Собою и проливал кровавый пот. Это говорит о том, что до креста Христос вел Себя как человек, а на кресте — как Бог.
Помимо этого, согласно означенному толкователю, такой интерес Христа к Деве Марии свидетельствует об истинности материнства Пресвятой Богородицы. Она дала Ему человеческое тело, и теперь Иисус глубоко переживает о Ней. Христос подает нам пример того, что о своих матерях необходимо заботиться до последнего дыхания.
На ряду с этим мы видим, сколь сильно Христос почитал Иоанна, если сод ел ал его Своим братом. Последнее особенно характерно, ибо раскрывает следующую истину: необходимо находиться со Христом в Его страданиях, потому что тогда Он «в братство Свое нас возводит».
Муки Приснодевы у креста были исполнением пророчества праведного Симеона, сказавшего: «И Тебе Самой оружие пройдет душу» (Лк. 2, 35). Поскольку Богородица не испытала боли во время ношения и родов, то должна была пострадать во время исхода Ее единородного Сына, дабы подтвердить этим истинность Своего материнства. Также эти слова Христа показывают, что Дева отдается девственному ученику, любимая ~ любимому (Зигабен). Имеющие более глубокое общение со Христом, имеют и более глубокое общение с Пресвятой Девой, и наоборот.
XIV
Третьим словом Христа на кресте был ответ на спасительное исповедание разбойника. Когда находившийся по правую от Него руку разбойник сказал: «Помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое!», Христос ответил: «Истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю» (Лк. 23, 42-43).
Эти слова ни в коем случае не означают, что Христос, как Бог, не был в это время в раю, а лишь собирался туда отправиться. Иисус говорил как человек, ибо «как человек — на кресте, как Бог же — везде и вся исполняяй, и там, и в раю, и нигде» (свящ. Феофилакт). Христос в одночасье пребывал и на кресте, и во гробнице, и с душою в аду, как Бог, и в раю с разбойником, и на престоле с Отцом, как говорит один из тропарей Церкви.
Некоторые из Отцов Церкви производят разграничение между раем и Божиим Царствием. Анализируя обращение Христа к разбойнику и сопоставляя его со словом апостола Павла, что никто из святых не принял обетования, свящ. Феофилакт говорит, что вхождение в рай и наследование Царствия Божия суть различные вещи. О благах Божия Царствия не слышал никто, и никто их не видел, по слову апостола Павла: «Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на серце человеку, что приготовил Бог любящим Его»(1 Кор. 2, 9), тогда как рай видели Адамовы очи, и слышали его уши. В тот миг разбойник приобрел рай, являющийся «местом духовного упокоения». Блаженство же Божия Царствия он вкусит лишь после Второго Прихода Христа и воскресения своего тела. Поэтому, «сподобившись рая, царствия разбойник не наследовал».
Даже если допустить, что рай и Божие Царствие суть одно и то же, даже тогда это необходимо понимать так: душа разбойника, как и души всех святых, предвкушают Божие Царство, но насладиться им во всей полноте они смогут лишь со Вторым Пришествием Христа, в телах, и каждый по мере своего покаяния и очищения (свящ. Феофилакт).
XV
Четвертым словом распятого Христа был возглас: «Боже Мой! Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил ?» (Мф. 27, 46). Лишь в свете православного предания мы обретаем истинное значение этих слов. Существуют различные схоласты и номиналисты, которые в попытке истолковать эти слова Христа, утверждают, что божественная природа, пускай даже на какой-то миг, но покинула на кресте человеческую природу, дабы Христос испытал полноту мучений и боль от этого оставления. Однако, означенное мнение есть ересь.
Прежде всего, этот возглас Христа соотносится с христологическим псалмом Давида, посвященного воплощению Христа и. Его мироспасительным Страстям. А начинается этот псалом такими словами: «Боже Мой!Боже Мой! [внемли мне] для чего Ты оставил меня?» (Пс. 21, 2). Этот псалом пророческий, ибо в нем описываются все мучения распятого Христа. Христос не повторил механически слова из него, но произнося их, исполнил пророчество.
Истолковывая вопль Христа, св. Григорий Богослов говорит, что ни Отец не покинул Христа, ни Его (Христово) Божество не испугалось страданий и не отошло от страждущего Христа. Но этим воплем Христос «в Себе изобразил нас», т.е. в то мгновение Христос говорил вместо нас. Мы были оставлены и презираемы, а затем восприняты и спасены страстями Бесстрастного. Толкуя эти слова св. Кирилл Александрийский говорит: «Постигнешь оставление, постигнешь и страсти отпущение». Начавшееся с воплощения уничижение Христа достигло высочайшего предела, и это есть оставление.
В предыдущих разборах мы подчеркивали, что божественная и человеческая природы соединились во Христе неприложно, неизменно, нераздельно и неслиянно, согласно своду Четвертого Вселенского Собора. Это означает, что природы не разделялись и никогда не разделятся. По этой причине мы и можем причащаться Тела и Крови Христовых. Так, воплем Христа к Своему Отцу передается наш вопль об утраченном с грехопадением общении с Богом.
XVI
Пятое слово распятого на кресте Иисуса относится к трагическому событию — жажде. Христос произнес лишь одно слово: «жажду». Евангелист Иоанн характерно говорит: «После того Иисус, зная, что уже все совершилось, да сбудется Писание, говорит: жажду» (Ин. 19, 28). Даже и об этом событии пророчествует Ветхий Завет, а, именно, в выше нами приведенном псалме Давида. В греческой традиции этот псалом принято называть псалмом «восприятия». Описав в нем оставление Христа и другие события распятия, а также ужасное поведение кровожадных иудеев, псалмопевец говорит: «Сила моя иссохла, как черепок; язык мой прильпнул к гортани моей, и Ты свел меня к персти смертной»(Не. 21, 16).
Согласно свидетельству самого евангелиста, слово «жажду» Христос произнес, дабы исполнить пророчество. Однако, здесь необходимо подчеркнуть, что упоминая о жажде Христа, пророк Давид провидел события того страшного часа, а не Христос повторял различные слова во исполнение пророчеств.
Жажда вызывается чрезмерным обезвоживанием организма. Многочасовое пребывание Иисуса на кресте, потеря крови и воды вызвали у Него нестерпимую жажду. Это еще один раз подтверждает подлинность находившегося на кресте тела Иисуса Христа, как и то, что Он действительно пострадал ради спасения человека. Здесь также отсутствовало принуждение и Христос страдал совершенно добровольно. Господь страдал и жаждал, ибо желал страдать и жаждать, и когда Христос того желал, божественная природа попускала человеческой претерпевать «человеческое».
XVII
Шестым, последовавшим после просьбы утолить жажду, было слово «свершилось» (Ин. 19, 30).
Смысл слова «свершилось»соединяется не только со свершением всех пророчеств, но и с окончанием освободительного подвига Христа и спасения человека. Это вершина искупительной жертвы Христа. Мы находимся на крайней высоте уничижения Сына и Слова Божия, или лучше сказать в самой глубине Божьего смирения. Он не ограничился одним учением, но «смирил Себя, быв послушным далее до смерти, и смерти крестной» (Фил. 2, 8).
Эта фраза Христа звучит триумфально. Евангелист Марк говорит: «Иисус же, возгласив громко, испустил дух» (Мк. 15,37). Тот факт, что незадолго перед исходом души Христос громогласно возгласил слово «свершилось», говорит об обладании великой силой и властью. Христос призвал смерть, когда Сам того возжелал, а не просто угас, как это бывает с находящимися на грани смерти людьми. На кресте Иисус вел Себя, как истинный Богочеловек.
XVIII
Седьмое и последнее слово распятого Христа имеет непосредственное отношение к предыдущему, и сохраняет его нам евангелист Лука: «Иисус, возгласив громким голосом, сказал: Отче! В руки Твои предаю дух Мой. И сие сказав, испустил дух» (Лк. 23, 46).
Христос умер на кресте как истинный Господь и Владыка. Простой человек так не умирает. Христос Сам, как Бог, имел власть над смертью, ибо умер в час, когда того возжелал, а не когда за Ним пришла смерть. Душу же Свою «предал» Отцу, а это значит, что диавол не имел над Ним никакой власти. До этого времени души людей забирал к себе в ад сатана. С этим господским возгласом, с преданием Своей души в руки Отца, а не в лапы ада, приобрели свободу и души уже находившихся в аду праведников (свящ. Феофилакт). По этой причине крест — это слава Церкви, и он не отделим от воскресения Христа. Крест без воскресения не мыслим, как и воскресение без креста.
Возглас, составляющий седьмое слово распятого Христа, необходимо связывать со словами евангелиста Иоанна: «И преклонив главу, предал дух» (Ин. 19, 30). Это весьма содержательная фраза, и ей необходимо предать должное внимание. У людей происходит совершенно противоположное. Человек сначала умирает, т.е. сначала отходит душа от тела, а затем уже голова теряет равновесие и падает. Христос же прежде склонил голову, а затем предал дух. Священный Златоуст замечает: «Ибо не потому склонил главу, что умер, как бывает с нами, но прежде преклонил, а тогда испустил дух». Это лишний раз подтверждает подчеркнутое выше, что Христос имел полную власть над смертью, поэтому «егда возжелал, тогда и отошел «(Зигабен).
То, что Иисус вначале преклонил голову, а затем «предал дух» Своему Отцу, т.е. душу, показывает, «что Он смерти был Господином, и все творил по Своей власти» (свящ. Феофилакт). Христос ничего не делал принудительно, но все добровольно и по желанию. Он желал и воспринял страждущее и смертное тело. Попустил Своей плоти действие естественных нужд, и Сам, как Господь жизни и смерти, повелел смерти приидти. Сделал же это Христос по икономии, дабы смертью попрать смерть.
Как говорит св. Иоанн Дамаскин, смерть, как рабыня, повиновалась Божию повелению и со страхом приступила к Нему. Именно это и было «смертью смерти». Чтобы поймать рыбу на крючок, рыболовы прикрывают его приманкой, так и здесь: крючком было Божество, тогда как приманкой — смертное тело. И диавол и смерть, пожрав смертную человеческую природу Христа, были пойманы и заключены Богом (св. Григорий Нисский). Св. Григорий Палама говорит, что крючком, на который были пойманы диавол и смерть, является и сам крест, ибо на нем умер Христос.
XIX
Разлучение души с телом в Священном Писании и святоотеческих текстах зачастую передается посредством слова «уснул», дабы показать, что вопреки смерти человек продолжает жить во Христе, и смерть не имеет больше над ним силы. Однако, относительно Христа всегда говорится, что Он «умер». Это объясняется необходимость подчеркнуть истинность факта смерти Христа, дабы исключить предположения, что Его смерть была вымыслом или фантазией. Если бы Христос не умер, то не было бы и настоящего воскресения.
Смерть — это разлучение души с телом. Христос предал Свою душу и дух в руки Отца, однако, это не означает, что произошел разрыв «по испостаси» единения божественной и человеческой природ. Если мы соглашаемся с тем, что со смертью человека его ипостась не разрушается, то намного больше это относится к Богочеловеку Христу.
Св. Иоанн Дамаскин говорит, что несмотря на то, что Христос умер как человек, и Его душа отделилась от непорочного тела, Божество пребыло нераздельным с «обома из них», т.е. и с душой и с телом. Со смертью Христа не разделилась одна ипостась на две, но несмотря на отход души от тела, ипостась Слова пребыла единой. Впрочем, никогда душа и тело Христа не имели особой, отдельной ипостаси вне ипостаси Бога Слова. Таким образом, хотя душа со смертью Христа и отделилась от тела, она постоянно пребывала соединенной с ним ипостасно чрез Бога Слово.
Это означает, что соединенная с Божеством-душа сошла в ад освободить от державы смерти ветхозаветных праведников, тогда как соединенное с Божеством тело пребывало во гробе, не подвергаясь тлению и разложению. Таким образом, соединенные с Божеством душа и тело «вдвоем разрушают узы смерти и ада»: объединенная с Божеством душа сокрушила узы ада, а объединенная с Божеством тело низвергло державу смерти.
Козьма, епископ Майумский, изумительным образом изложил эту великую богословскую истину в одном из тропарей канона Великой Субботы: «Биен был еси, но не разделился еси слове, еяже причастился еси плоти: аще бо и разорися твой храм во время страсти, но и тако един в состав божества и плоти твоея. Во обоих бо един еси сын, слово божие, Бог и человек».
XX
Лежавшее во гробе отдельно от души, но нераздельно от Божества тело Иисуса Христа не было подвержено тлению. В одном из тропарей Великой Субботы поется: «Плоть бо Твоя нетления не виде Владыко, ниже душа твоя во аде страннолепно оставлена бысть». Странным для человеческих реалий образом ни тело не было подвержено порче, ни душа была покинута в аду, поскольку и с душой и с телом со-существовало единое и общее Божество Сына и Слова Божия в силу ипостасного единения двух природ во Христе.
Объясняя это событие, св. Иоанн Дамаскин говорит, что между тлением и растлением существует большая разница.
Слово «тление» подразумевает под собой естественные страсти и нужды т.е. голод, жажду, усталость, прободение рук гвоздями, смерть, одним словом, отделение души от тела. Все это было присуще Христу, поскольку Он добровольно принял тело чистое и непорочное, но смертное и подверженное естественным страстям, с целью пострадать и умереть, упраздняя сим диавола державу. До распятия и воскресения телу Христа было присуще «тление» в вышеизложенном смысле. В противном случае, оно не было бы подобно нашему телу, и таинства божественного Домостроительства — Страсти и Крест — стали бы неким шарлатанством и театром, а наше спасение — псевдо-спасением. Однако, после воскресения Христос сбросил тление, а значит, тело стало нетленным, и Иисус больше не алкал, не жаждал и т.д. Итак, тело Христа было тленным до воскресения и нетленным после него.
Слово «растление» означает распад и разложение тела после исхода из него души на составлявшие его элементы. Человеческое тело состоит из четырех элементов: воды, воздуха, земли и огня. С исходом души тело распадается на эти, некогда составлявшие его элементы, что сопровождается зловонием. Но с телом Христа этого, однако, не произошло. «Сего опыта Господне тело не имело». Иисусова плоть не познала разложения по причине своего единения с Божеством.
В какой-то степени это происходит и с телами святых: многие из них остаются нетленными и благоухают потому, что Божья благодать остается и изобилует в мощах (св. Григорий Палама). Если со святыми это происходит по благодати и участию, то во Христе — естественно, «по природе», поскольку и тело Господа Иисуса Христа стало источником нетварной благодати.
XXI
Присутствовавший при казни Иисуса Христа евангелист Иоанн сохраняет нам описание случая пронзения Христа копьем. Получив приказ Понтия Пилата умертвить через раздробление голеней и погрести всех распятых по причине приближавшейся Субботы, иудеи, придя ко Христу, нашли Его мертвым. Именно по этой причине голени Христа не перебили, «но один из воинов копьем пронзил Ему ребра, и тотчас истекла кровь и вода» (Ин. 19, 31-34). Толкуя это событие, Святые Отцы Церкви выделяют изумительные моменты.
Согласно св. Иоанну Златоусту, с исхождением крови и воды в тот миг «таинство непостижимое свершися». Во-первых, таинство состоит в том, что у мертвецов кровь не исходит, а сразу же после смерти сворачивается. Во-вторых, потому что из одного и того же места изошли кровь и вода не смешанно, но поочередно. Такое происшествие не может быть объяснено иначе чем, что «прободенный был выше человека», и что это было Божией икономией, дабы явить миру основные таинства Церкви — Крещение (вода) и божественную Евхаристию (кровь).
Это действие, по крайнему нисхождению и икономии, также указывает на сотворение в этот миг Церкви, утвержденной на сих двух таинствах. Святые Отцы Церкви поддерживают параллелизм между сотворением Евы из ребра Адама и сотворением Церкви из ребра нового Адама-Христа. Как Господь Бог взял Адамово ребро и создал из него женщину, так и Христос создал из Своего ребра Церковь. И, как Ева была сотворена в час, когда Адам спал, так Церковь сотворилась из Христова ребра, когда Он умер (св. Иоанн Златоуст).
Существует и другое толкование Святых Отцов. Происшедшая из Адамова ребра Ева принесла смерть и порчу, как в Адама, так и во весь человеческий род. Это изменение исцеляется посредством ребра нового Адама-Христа. Избавление и освобождение предыдущего ребра свершается кровью, тогда как очищение — водой (св. Афанасий Великий). Поскольку в ребре Адама зародилась порча, то в ребре нового Адама зародилась жизнь (св. Иоанн Златоуст). Также пронзенное ребро выражает и ту истину, что спасение предлагается не только мужчинам, но и женщинам, ибо они были созданы из мужского ребра (св. Феодор Студит).
Церковь — это прославленное Тело Христово, а не какая-либо религиозная организация. В ее лоне существуют оба эти таинства: вода и кровь, Крещение и Евхаристия. Святым Крещением очищается природа человека, омывается «по образу», а святым Приобщением он приобретает жизнь. В такой перспективе Крест является жизнью и воскресением.
По этой причине Христос не отозвался на сделанное Ему иудеями предложение сойти с креста, чтобы уверовать, что Он истинный Бог. Иисус знал, что крестом будет упразднена держава диавола, и что крестом и воскресением Он создаст Церковь с ее светоносными таинствами. Перстное человеческое мышление и рождаемые им перспективы слишком малы и низки. Христос остался на кресте. Согласно мирским критериям Его «постигла неудача», однако, именно там и находилась величайшая удача.
XXII
Евангелист Иоанн описывает нам также снятие Иисуса с креста и Его погребение. Иосиф из Аримафеи и Никодим, два тайных ученика Христа, посредством совместных усилий устроили погребение Христа. Первый был «учеником Иисуса, но тайным из-за страха от иудеев», а второй — тем, кто приходил «прежде к Иисусу ночью». Иосиф из Аримафеи попросил Пилата разрешить снять тело Иисуса, и вместе с Никодимом похоронили Его. «Итак они взяли тело Иисуса и обвили его пеленами с благовониями, как обыкновенно погребают иудеи. На том месте, где Он распят, был сад, и в саду гроб новый, в котором еще никто не был положен» (Ин. 19,38-41). Священный песнопевец говорит: «Знамения твоего погребения показал еси, дабы большее смогли увидеть». Толкуя этот тропарь, св. Никодим Святогорец пишет, что посредством множества видений Христос показал ветхозаветным пророкам знамения, т.е. образы Своего погребения, наиболее характерными из которых являются трехдневное пребывание Ионы во чреве кита, воскрешение мертвого через положение во гробе пророка Елиссея, вышедший невредимым из львиной ямы пророк Даниил, а также видение пророком Иезекиилем воскресения мертвых костей — пророчество, которое мы читаем по возвращению в храм после обнесения Плащаницы.
Здесь также необходимо подчеркнуть действие свободной воли Христа. Будучи совершенным Богом и обладая властью как над смертью, так и над всем созданием, Иисус добровольно принял положение во гроб. В одном из тропарей канона Великой Субботы поется: «Волею бо под землею печатлеется, иже в вышних живый», а в другом месте: «Се бо в мертвецех вменяется в вышних живый, и во гроб мал странноприемлется». Во Христе и все человеческое совершается боголепно.
Однако, пребывавшее во гробе с Божеством тело Христа было «страшным». Известно относящееся ко Христу слово ветхозаветного патриарха Иакова: «Преклонился он, лег, как лев-и как львица: кто поднимет его?» (Быт. 49, 9). Толкуя это пророчество, св. Иоанн Златоуст говорит, что лев страшен не только, когда бодрствует, но даже когда спит. То же самое относится и ко Христу. Он был «страшен» не только до креста, но и на протяжении крестных мук, и во время смерти. Этим объясняется причина свершения в час смерти Христа стольких страшных чудес: затмение по всей земле, землетрясение, разрушение камней, разорвание храмовой завесы и воскресение усопших праведников, вошедших потом в Иерусалим. Образ льва — это образ Божества Иисуса Христа.
Христов гроб оказался «жизни кладезем божественным», поскольку внутри себя содержал саму жизнь. Говоря об Иисусовом гробе, св. Епифаний Кипрский изумляется по поводу того, как жизнь могла вкусить смерти, нераздельный разделиться во гробе, как может обитать в могиле непокинувший лона Отеческого, как входит в гробовую пещеру отверзший врата рая и сокрушивший врата адовы, но не тронувший врат Девы.
Афанасий Великий называет гробницу Иисуса «местом воскресения», «кузницей воскресения», «упразднением гробниц», «гробницей, из которой жизнь выходит бесконечная».
Гробница должна была быть пустой, и тому есть много причин. Важнейшей из всех является избежание какого-либо недоразумения и предположения, что воскресение Христа произошло из-за присутствия во гробе другого человека, заранее там погребенного, или что воскрес кто-то другой, а не Христос.
Размышляя о гробе, священный песнописец поет: «Богат гроб, в себе бо прием яко спяща содетеля, жизни божественное сокровище показася, во спасение нас поющих: избавителю Боже, благословен еси».
XXIII
Своим воплощением и крестной жертвой Христос показал безмерную любовь Бога к человеческому роду. Поэтому Он называется «женихом Церкви». При обнесении распятия внутри храма священник возглашает: «Гвоздми пригвоздися жених церковный». Св. Максим Исповедник говорит, что Бог является как любовью, так и любимым, движущим и притягивающим к Себе все, что способно любить. Св. Игнатий Богоносец называет Его эросом: «Мой эрос распят».
К этому следует добавить размышления св. Николая Кавасилы о великой любви Христа к человеку. Как эрос приводит любящих друг друга людей к экстазу, так и эрос Бога к человеку привел Его к тому, что Господь уничижился и стал человеком. Он не просто призывает к Себе любящих Его, но Сам к ним нисходит, ищет взаимности и доходит до страстей. Чем объясняется такое уничижение Христа перед человеком?!
Есть два основных доказательства подлинности чувств любящего человека. Первое — это постоянное желание творить любимому добро, а второе — желание пострадать ради него. Второе, безусловно, выше первого. Поскольку Бог, как бесстрастный, не мог пострадать за человека, то, дабы показать безмерную любовь к человеку, «задумал уничижение» и пострадал в Своем теле. Однако, Христос потом сделал нечто большее. Несмотря на то, что после воскресения Его тело было духовным, Он сохранил на Нем крестные раны и, радуясь, показывал их как драгоценности и украшения Ангелам. Никто не имеет такой одержимой любви, как Христос. Он не только позволил Себя избить, не только спас неблагодарного, но все Свои раны считает драгоценными, а также всего Себя предлагает нам, ибо посредством мистической жизни Церкви наши члены становятся членами Тела Христова. Иисус восседает с крестными ранами на царском престоле и призывает, всех к этой царской диадеме.
Однако, такую любовь — истинный эрос, испытывают лишь глубоко любящие Христа и внутренне очищающиеся. Это не чувственное состояние, не непреображенная страстная любовь, но плод бесстрастия. Характерно то, что приведенное выше слово св. Игнатия Богоносца имеет связь с бесстрастием. В своем послании к римлянам он писал: «Мой эрос был распят, и нет во мне огня любящего материю». Он желает пострадать за безмерно им любимого Христа, Которого называет своим эросом. Стремление же пострадать зиждется на отсутствии в нем любви к материки миру. Он продолжает следующими словами: «Вода живая и глаголящая во мне, в недрах меня говорит: прииди ко отцу. Не радует меня пища тленная, ни удовольствия этой жизни». Таким образом, распявшиеся внутри себя и стремящиеся пострадать, имеющие желание принести себя в жертву, могут испытать или уже испытывают Божественный эрос.
Ведь, как говорит все тот же свящ. Николай Кавасила, любовь тесно соединяется с познанием. Насколько любящий знает любимого, настолько его и любит. Поскольку же существует множество ступеней познания, то существует и множество ступеней любви и эроса. Как одна степень любви происходит от слышания, а другая от видения, так градация характерна как для любви, так и для эроса. Святые испытывают Божию любовь и сами Его истинно любят.
XXIV
Таинство Креста, как таинство извечной любви Бога к человеческому роду, выразилось смертью Христа на Голгофе. Но нельзя останавливаться лишь на этой внешней и исторической стороне темы. Необходимо продвигаться к личностному участию в таинстве Креста посредством мистического и аскетического жития. Как говорит апостол Павел, крещением мы крещаемся в смерть Христа, дабы, исходя из купели, и мы воскрешались и участвовали в воскресении Христа. По этой причине древнехристианские купели строили в форме креста. Во всех таинствах Божия благодать преподается через благословение, совершаемого в образе крестного знамения. Однако, все без исключения таинства для своего совершения предполагают атмосферу аскетической жизни.
Св. Максим Исповедник говорит, что необходимо распинать все призрачное. Это означает, что мы должны удаляться от грехов «на деле» и «в произволении», подобно удалившимся из Египта и прошедшим на противоположный берег Чермного моря евреям. Погребению должно предать и страстные образы и греховные прилоги, т.е. необходимо следить за страстными движениями наших помыслов и страстей. Достигается же это лишь посредством бдения, аскетической и безмолвной жизни. И лишь только тогда в нас воскресает Божие Слово.
На примере погребших Христа Иосифа Аримафейского и Никодима, св. ‘Максим Исповедник говорит, что Господня могила — это или мир, или сердце каждого верующего. Погребающие Христа с почестями должны обвить Его белыми простынями — причины и способы добродетелей — и сударом — элементарное познание богословия. Лишь живущие теорией и действием, отображающих наличие в человеке добродетели и богословского знания, могут увидеть воскресшего Христа.
По этой причине ранее и говорилось о различии примирения, происшедшего с историческим распятием Христа, и участия в таинстве примирения, происходящего посредством мистической и аскетической жизни Церкви.
Страдания Иисуса Христа и Его смерть предлагаются не для антропоцентричных эмоциональных размышлений, но для возрождения, обновления, прославления и обожения человека. Необходимо личное экзистенциальное переживание этих великих событий в жизни Господа нашего Иисуса Христа. Св. Максим Исповедник говорит, что у каждого из нас есть две альтернативы: первая — снова распять Христа через непрестанное согрешение членами нашего тела, ставшими после крещения членами Тела Христова, и вторая — распяться со Христом. В сущности, речь идет о тех двух возможностях, что были у распятых вместе со Христом на Голгофе разбойников. Один оказался великим богословом, а другой — богохульником. Мало находиться рядом с распятым Христом. Необходимо со-распинаться с Ним, совлекшись «ветхого человека с делами его» и облекшись «в нового, который обновляется в познании по образу Создавшего Его» (Кол. 2, 9-10).
Октябрь 1994
Просмотры (24)
Читать далее
Размещено parchomwowan Апр 25, 2021 в Статьи | 0 комментариев
Архимандрит Захария (Захару)
Доклад архимандрита Захария (Захару), Свято-Иоанно-Предтеченский монастырь в графстве Эссекс, Константинопольского Патриархата, Великобритания, на XXIII Международных Рождественских образовательных чтениях, направление — «Преемство святоотеческих традиций в монашестве Русской Церкви» (Сретенский ставропигиальный мужской монастырь, 22–23 января 2015 года).
Имя Господа нашего Иисуса Христа представляет собой вершину Откровения Живого Бога роду человеческому. Имя это есть синоним Имени Эммануил и обозначает Бога Спасителя нашего. В этом Имени Господь дал нам залог богатства Божественной жизни, неотступное Присутствие Его среди нас и Его непобедимую божественную силу против всякого вражеского нападения. С непоколебимой уверенностью великий апостол Петр провозглашает: Нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись (Деян. 4:12).
Молитва Иисусова состоит из одного краткого призывания Божественного Имени: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного». Имя Господа Иисуса Христа неразрывно связано с Его Божественной Личностью. Поэтому постоянное призывание этого Имени вводит в благодатное Присутствие Божие всех, кто произносит Божественное Имя с верой, вниманием, благоговением и преданностью Богу. Самое прочное и сильное действие эта молитва производит в тех верующих, которые борются за то, чтобы Бог утвердил их как нерукотворные храмы Духа Святого, и которые всем своим существом стремятся соединиться на всю вечность с Господом Иисусом Христом Вседержителем.
Молитва как исполнение заповедей. Связь Молитвы с Крестом Господним
Призывание Имени Господа Иисуса представляет собой также исполнение всех заповедей Христовых и особенно той, которую Он заповедал в последние часы Своей земной жизни[1]. Хорошо известно, что там, где есть непреложное исполнение заповедей Евангелия, обильно действует сила таинства Креста и Воскресения Господня. Поэтому Молитва Иисусова сотворяет делателей ее друзьями Креста Господня и причастниками благодати и блаженства Его Воскресения.
Смирение, духовная нищета и нужда в заступлении Бога
Конечно, никто не может сразу исцелиться духовно и стать храмом Божественного Присутствия. Причина этого заключается в том, что, по словам святого апостола Павла, все согрешили и лишены славы Божией (Рим. 3:23). Поэтому человеку становится возможным соединиться со Спасителем Богом, только если он дерзает приблизиться к Нему как «нуждающийся во враче»[2] и с сердцем сокрушенным, которое жаждет нетленного ходатайства и утешения Духа Божия. В этом заключается цель непрестанного призывания Имени Господа Иисуса Христа, Единого Истинного и Праведного «Ходатая», Которого «мы имеем пред Отцом»[3], и Который может нас исцелить и искупить от всякого греха и всякой неправды. Поэтому призывание Имени Господа Иисуса Христа является исповеданием Воплощения Сына Божия ради спасения рода человеческого. Одновременно с этим, оно есть выражение крайней нужды человека в исцелении и соединении с Господом. Непрерывным призыванием Имени Господа Иисуса мы исповедуем, как сказано в Евангелии от Иоанна, что без Него, Бога Спасителя нашего, Которого мы призываем в молитве, человек есть ничто и не может делать ничего[4].
Молитва Иисусова делает человека причастником другого «ничтожества», той духовной нищеты, которая является основанием всякого духовного возрастания. Эту нищету Господь называет блаженной[5], потому что этот род «ничтожества» происходит от смирения и превращает человека в материал, годный для того, чтобы Бог как бы сотворил человека заново. Эта духовная нищета побуждает человека поставить свою жизнь в неразрывную зависимость от Бога Вседержителя и хранить дух сокрушенный и смиренный. Это состояние смирения и сокрушенного духа соединяет его с Заступником Богом. Поэтому, когда в Евангелии сказано, что Господь ожидает от Своих сынов и дочерей милости… а не жертвы[6], то это означает, что Господь ждет от человека не внешних жертв, исходящих из холодного и суетного сердца. Господь желает от человека лишь одного: сердца сокрушенного и смиренного (Пс. 50:19), чтобы человек сделался способен принять милость от Самого Господа. И с этой целью, Господь в Новом Завете дал нам Свою самую великую заповедь: Так и вы, когда исполните всё повеленное вам, говорите: мы рабы ничего не стоящие, потому что сделали, что должны были сделать (Лук. 17:10).
Духовная свобода: первая степень
Молитва Иисусова открывает нам две степени духовной свободы. Молитва Именем Господа Иисуса неотрывно приковывает наше духовное зрение к миру Небесному. Когда же внимание монаха по необходимости мимолётно обращается к земле, тогда снова и снова убеждается монах в том, как бедна и суетна жизнь мира сего. И это побуждает его вернуться с еще большим вдохновением к своей беседе с миром Небесным, где царит духовное изобилие и в котором сокрыта жизнь его. Беседа эта с Небесным миром обновляет ум его и наделяет его духовной свободой, в ее первой, начальной степени, о которой святой апостол Павел говорит: Для меня мир распят (Гал. 6:14).
Молитва как очищение
На этой степени духовной свободы человек проходит очищение от страстей через молитву. Монах, призывающий Имя Господа Иисуса Христа, предстоит перед Лицом Господа с умом, погруженным в сердце. И тогда в сердце его совершается очищение, при котором Господь Иисус Христос убивает «духом уст Своих» и истребляет «явлением Пришествия Своего»[7] всякую погибель, накопившуюся в сердце человека на протяжение всей жизни посреди суеты этого мира, в котором господствует дух сына беззакония, антихриста. Непрестанным призыванием Имени Господа Иисуса Христа очищается та духовная ржавчина, которая накопилась у нас внутри и давит на сердце тяжестью греховною.
Таким образом, через призывание Имени Господа нашего, сердце освобождается от покрова греховных страстей. По мере очищения, в сердце напечатлеваются черты Образа Господня, пока наконец они не достигнут полноты и не вообразится в сердце Образ Небесного Человека, Который есть Новый Адам. В обновленном сердце вступает в силу свет благодати, который «утучняет» сердце, делая его способным вместить и соединить в себе Небо и Землю. И человек, обновленный по образу Небесному, как второй Адам, молит Бога о всем творении и своим молитвенным предстоянием пред Богом ведет к Нему всякую тварь.
Духовная свобода: вторая степень
Здесь начинается восхождение на вторую степень духовной свободы. Тогда сердце человека становится могучим центром духовного света, в котором сосредоточены все силы его бытия. И там, в глубине своего сердца, благолепно и невидимо, монах совершает свое предстояние пред Богом. Он на всякий час ощущает в себе некие неизреченные изменения, происходящие от прикосновения Десницы Всевышнего. И тогда сердце его вопиет к Богу «воздыханиями неизреченными»[8]: «Авва Отче»[9]. В этом состоянии молящийся, уже по природе своей, не может забыть о Боге. Молитва его делается непрерывной и как бы само-движимой, потому что сама благодать Святого Духа движет ее. Это означает, что человек стал сыном Бога по благодати[10]. Тогда, как чаду Божию, ему открывается вторая и наивысшая степень духовной свободы. Он с корнем вырывает из своей души закон греховный и умирает для суеты мира сего. Он становится не подвержен влиянию высокомерных и гордых путей этого мира, и не идет на компромисс с его прельщениями, потому что они суть «вражда против Бога»[11]. И тогда на нем неизреченно исполняется вторая часть слова святого апостола Павла: Для меня мир распят, и я для мира ( Гал. 6:14).
Молитва как смиренное делание
В православных монастырях существует традиция, по которой монахи, прежде чем прийти на утреннюю службу в храме, выполняют некоторое келейное молитвенное правило, которое обычно венчается молитвой Иисусовой. Продолжительность моления молитвой Иисусовой может быть разной в зависимости от монашеского братства, но практика эта существует во многих монастырях.
Затем Иисусова Молитва продолжается уже на богослужении в храме. В соответствии с Евангельскими словами, в храме эта духовная молитвенная работа исполняется «потаенно», «чтобы не быть явленой человекам». Таким образом, работа духовного делания есть смиренна, и поэтому привлекает к себе благодать Божию. Через такое предстояние на службе, монах научается владеть собой и совершать свое молитвенное действие незаметно, уповая лишь на оправдание от Бога, Который видит «тайная» и «воздает ему явно»[12] Своею благодатью.
Благодать эта поддерживает в глубине сердца человека некое светлое «место», где дух человека может свободно и непоколебимо совершать свое предстояние пред Лицом Господним. И когда он стоит на службе в храме вместе с братией, он совершает свое предстояние незаметно, чтобы своими воздыханиями не уязвить совести братий и не узурпировать их «духовное место». Через такое недерзновенное предстояние в храме, монах пожинает духовную пользу богослужения.
Когда наконец Слово Самого Господа начнет преобладать в аскетическом делании монаха – тогда это Слово наделяет монаха как бы пророческим духом, потому что в его жизни начинает исполняться слово святого апостола Павла: «духи пророков полагаются пророкам»[13]. Этот пророческий дух проявляется в том, что монах научается властвовать над своим духом и скрывать своё духовное состояние, отдавая все духовное «пространство» и почитание своим братьям.
Монашеское смирение как стяжание единого ума со Христом
Тогда монах становится подлинным учеником Единого Учителя Христа и приобретает единый ум со Христом[14], согласно повелению святого апостола Павла: Ничего не делайте по любопрению или по тщеславию, но по смиренномудрию почитайте один другого высшим себя (Фил. 2:3). Таким образом, все благоухание монашеской жизни происходит от духа смирения, которому обучаются только в школе Кроткого и Смиренного Господа Иисуса Христа. Согласно вдохновенному слову на Успение Пресвятой Богородицы великого святителя Филарета Московского, Пресвятая Матерь Божия на протяжение всей Своей святой жизни на земле непреложно держала это правило смирения и «не показывала людям» Своего состояния. И Всевышний Господь «воззрел на смирение Рабы Своей» и «сотворил Ей величие Сильный»[15].
Пророческий характер, происходящий от смирения монашеского чина, ярко выражается в поучениях отцов-пустынников древнего христианского Египта. В одном из рассказов из жизни отцов-пустынников мы читаем о том, как великий Авва Моисей однажды попросил молодого монаха Захарию дать ему душеполезное слово. Захария, как молодой монах, был поражен словами старца и спросил: «Как могу я дать слово поучения Тебе, Отче?» И Авва Моисей ответил: «Сын мой, я видел Духа Святого, сходящего на тебя. Поэтому я должен просить у тебя душеполезное слово». Тогда Захария снял с головы монашеский куколь, бросил на землю и растоптал его, со словами: «Если человек не сокрушит свое сердце подобно этому куколю – он не может быть монахом»[16].
Молитва Иисусова, Божественная литургия и дары Тела Христова
Какое отношение имеет Божественная литургия к Молитве Иисусовой? Божественная литургия занимает центральное место среди круга богослужений монашеского братства. Именно на Божественной литургии Святая Церковь являет Себя Телом Христовым, и все верные показуют себя членами этого Тела. Каждый член имеет свое дарование от Бога[17]. И без дарования Духа Святого никто не может гармонично слиться с этим Телом и соединиться с Главой Его, Господом Иисусом Христом. Когда верующие собираются на Евхаристическое Собрание, то, как в самые первые дни Апостольской Церкви, каждый из них, по слову святого апостола Павла, приносит на Собрание свое дарование, самое драгоценное, что имеет от Бога: Итак, что же, братия? Когда вы сходитесь, и у каждого из вас есть псалом, есть поучение, есть язык, есть откровение, есть истолкование: всё сие да будет к назиданию [всего Тела] (1 Кор. 14:26).
Тогда совершается взаимное литургическое общение дарований всех членов Тела: прославленных святых Божиих на Небе и избранных Господом Иисусом Христом на земле. Принадлежность каждого члена к этому блаженному Сообществу исполнено благодати и славы. Господь Бог нас научает, что никто из смертных, как бы он ни был одарен, не может один вместить всю полноту даров Божиих. Для того и утвердил Господь Тело Свое на земле, воздвигнув Его посреди истории и наделив Его всем богатством Своих даров. Хотя каждое индивидуальное дарование может быть незначительно, но, когда оно отдается на пользу всем, человек через него приобщается к великому благодатному Сообществу Тела Христова, превосходящему земное существование. Тем самым он приобщается дарованиям всех других членов и обогащается от Бога благодатию вечного спасения.
О том, что вне Тела Христова нет спасения
Таким образом, совершенство жизни в Боге заключается именно в этом приобщении к Телу Церкви. Это категорически утверждает слово апостольское, подчеркивая, что мы сможем постигнуть, «что широта и долгота, и глубина и высота»[18] милости Христовой, только когда мы пребываем в общении «со всеми святыми». Только тогда мы уразумеем «превосходящую разумение любовь Христову»[19]. Только тогда наша жизнь достигнет благодатной полноты, которую уготовал нам Господь Бог.
Из всего этого мы также понимаем предостережение наших Отцов о том, что «вне Церкви нет спасения» («ExtraEcclesiamnullasalus»)[20]. Спасение в Боге не есть наше собственное индивидуальное достижение. Оно есть дар Бога, подаваемый членам божественного Сообщества, соединенного в Теле Христовом. И Молитва Иисусова производит великое чудо: мы делаемся причастниками этого блаженного Сообщества, соединенного во единое Тело Христово.
О многочестных Евхаристических дарах
В каждом Евхаристическом Собрании епископ или священник предлагает хлеб и вино как приношение Богу за всех верных. В свою очередь, каждый член Евхаристического Собрания, вместе с хлебом и вином, предлагает как приношение Церкви свое дарование, или дарования. Таким образом, Евхаристические дары становятся много-честными, потому что они заключают в себе жизнь всех членов Церковного Тела. Именно это имеет в виду иерей, когда он провозглашает во время Анафоры: «Твоя от Твоих. Тебе приносяще о всех и за вся!»
Господь Бог навсегда пребывает верен Своему Завету со Своим народом, ибо Он Себя отречься не может (2 Тим. 2:13). Господь тоже вносит Свой вклад в Евхаристические дары: Свою Собственную Жизнь. По слову иерея: «Святая – святым!», Господь претворяет эти дары в Тело и Кровь Свои и возвращает их Своему народу. Тогда совершается самое великое чудо, известное тварному миру. Смертный и ограниченный своим тварным бытием человек обменивает свою тленную маленькую жизнь на нетленную безграничную Жизнь Великого Господа и Бога нашего.
По причащении святых Божественных Таин, члены Евхаристического Собрания опытно познают, что значит это чудо: быть причастниками «жизни вечныя». Они выражают это в «песни новой»: «Видехом свет истинный, прияхом Духа Небесного, обретохом веру истинную, Нераздельной Троице покланяемся: Та бо нас спасла есть».
Плоды Молитвы Иисусовой как дары, приносимые на Божественную литургию
Какие же честные дары каждый член Тела Христова приносит на Евхаристическое Собрание и прилагает к Божественному приношению хлеба и вина? Дары эти заключаются в плодах Молитвы Иисусовой. Те из братий, кто со смирением и самоотвержением упражняются в Молитве Именем Господа Иисуса Христа, приходят на Божественную литургию с сердцем утонченным и исполненным даров для Бога и для братии. Эти дары есть неизреченные святые помышления и благодарения Богу, которые монахи носят в своем сердце. Они благодарят Бога за Его щедрые благодеяния, видимые и невидимые, даже за каждый глоток воздуха, который Он дает. Они приносят Богу сокрушение за грехи, которые совершили, и за свою неблагодарность. Они возносят теплые моления за свою братию и за весь род человеческий, живое упование на милость Господню и могучую любовь ко спасению Божию. Они предлагают как приношение Господу всё то, что составляет жизнь их глубокого сердца, по мере того как оно бывает движимо Божественным и всемогущим Именем Господа Иисуса. Они приносят Богу и многие другие дары, великие и неописанные. Таким образом, тот, кто призывает Имя Господне на всякое время и во всяком месте, постоянно соприкасается с благодатным действием Святого Духа и вся жизнь его принимает Божие благословение и освящение.
Молитва Иисусова как залог бессмертия
Когда же Молитва Иисусова действует в сердце монаха, то сам монах становится способным постоянно и всё больше и больше воспринимать Слово Божие в своем сердце. Он также может познавать предметы, находящиеся вне стен того Нового Иерусалима, который воцарился в сердце монаха.
Господь заповедал нам, что мы не можем «жить вовек», если не «едим Плоти Сына Человеческого и пием Крови Его»[21]. И свидетели Воскресения Господня очень скоро по Воскресении подтвердили, что Всякий, кто призовет Имя Господне – спасется (Деян. 2:21).
Заключение
В заключение нужно сделать вывод, что непрерывным призыванием Имени Господня в Молитве Иисусовой, на службе в храме, а также уединенно в своей келье, через достойное по возможности причащение Святых Божественных Таин и через усвоение Евангельского слова, для нас открывается возможность, как сказал Господь, стать «живыми камнями»[22]. Так мы строим Божий Храм внутри нас и среди нашей во Христе братии – там, где поставил нас служить Благой Промысел Бога нашего.
При этом следует подчеркнуть, что правило Молитвы Иисусовой, которое держат монахи, совершается не по принуждению и не как жертва с их стороны. Монашеское молитвенное правило есть достоинство и привилегия, которыми Благой Господь почтил монашеский чин. Это правило дает монахам возможность трудиться над своим малым дарованием и через это приобщиться к блаженному общению с благодатными дарами всех Святых и утвердиться как нерукотворные храмы Божественного Присутствия. Именно поэтому святой апостол Павел подчеркивает: Разве вы не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас? (1 Кор. 3:16).
[1] См. Ин. 16:23−24.
[2] См. Лк. 5:31.
[3] См. 1 Ин. 2:1: мы имеем ходатая пред Отцем, Иисуса Христа, Праведника.
[4] См. Ин. 15:5.
[5] См. Мф. 5:3.
[6] См. Мф. 9:13.
[7] См. 2 Фес. 2:8.
[8] Рим. 8:26.
[9] Гал. 4:6.
[10] См. Пс. 81:6: Я сказал: вы – боги, и сыны Всевышнего − все вы.
[11] Рим. 8:7: Потому что плотские помышления суть вражда против Бога, ибо закону Божию не покоряются, да и не могут.
[12] См. Мф. 6:18.
[13] См. 1 Кор. 14:32.
[14] См. 1 Кор. 2:14: А мы имеем ум Христов.
[15] См. Святой Филарет Московский, «Слово на Успение Пресвятой Богородицы», и Лк. 1:48−49.
[16] См. ΕἶπεΓέρων, ἈββᾶΖαχαρία 3 (Афины, 1983), стр. 86. Перевод с греческого.
[17] 1 Кор. 7:7.
[18] Ефес. 3:18−19.
[19] Ефес. 3:18−19.
[20] См. Св. Киприан Карфагенский. О Единстве Соборной Церкви.
[21] Ин. 6:51, 53.
[22] См. 1 Петр. 2:5.
Просмотры (35)
Читать далее
Размещено parchomwowan Апр 12, 2021 в Статьи | 0 комментариев
От составителя
«Лествица» — одна из самых известных духовных книг, по которой вот уже почти 1500 лет учатся бороться и успешно борятся со страстями православные христиане. Значение этой книги так велико, что отрывки из неё должны читаться на великопостном богослужении, а её создателю, опытно прошедшему путь духовного восхождения, посвящена 4-я Неделя Великого поста.
Надо помнить, что книга эта — преимущественно монашеская, ибо первая же её глава посвящена отречению от мира. Женатый человек сравнивается в ней с имеющим оковы на руках и на ногах (1:20), а мирским добродетелям дается невысокая оценка, как совершаемым напоказ и питаемым водами тщеславия (2:6).
Зачем же тогда мирянам читать её, если некоторые из сугубо монашеских книг неполезны мирянам, как способные ввести их в мечтания о неисполнимых подвигах? Положительный ответ на этот вопрос состоит в том, что в «Лествице» подробнейшим образом разобрана «генеалогия» каждой страсти, которые в миру цветут несомненно более пышным цветом, чем за монастырскими стенами. Особенно хотелось бы отметить 26 главу, в которой предельно чётко описаны действия различных страстей и греховных помыслов. В наш век, проповедующий вседозволенность, раскрепощенность и «самореализацию», потребуется долгое время, чтобы опытно познать связь между блудными помыслами и объядением или унынием и тщеславием (26:39), узнать, для чего нам посылаются болезни (26:54) и почему мы часто не получаем просимое (26:60). Каждый из этих вопросов в современном мире является дискуссионным, в то время как ответы на них давно существует и приведены в этой замечательной книге.
И потому целью данной подборки, содержащей около 7% «Лествицы», является подвигнуть современных людей, боящихся одного прикосновения к этой 1500-летней монашеской книге, всё же взять её в руки и начать трезвенно следить за своей духовной жизнью.
Слово 1. Об отречении от жития мирского
5. Все, усердно оставившие житейское, без сомнения, сделали это или ради будущего царствия, или по множеству грехов своих, или из любви к Богу. Если же они не имели ни одного из сих намерений, то удаление их из мира было безрассудное.
10. Благое основание отречения от жития мирского составляют незлобие, пост и целомудрие.
20. Человек неженатый, а только делами связанный в мире, подобен имеющему оковы на одних руках, а потому, когда он ни пожелает, может невозбранно прибегнуть к монашескому житию. Женатый же подобен имеющему оковы и на руках и на ногах.
27. Вступивший в первую степень, не обращайся вспять.
Слово 2. О беспристрастии, то есть отложении попечений и печали о мире
2. Великий стыд монахам заботиться о чем-нибудь таком, что не может принести пользы во время великой нашей нужды, то есть во время исхода души.
6. Видел я весьма многие и различные растения добродетелей, насаждаемые мирскими людьми и как бы от подземного стока нечистоты напаяемые тщеславием, окапываемые самохвальством и утучняемые навозом похвал. Но они скоро засохли, когда были пересажены на землю пустую, не доступную для мирских людей и не имеющую смрадной влаги тщеславия.
7. Если кто возненавидел мир, тот избежал печали. Если же кто имеет пристрастие к чему-либо видимому, то еще не избавился от нее.
9. Никто увенчанным не войдет в небесный чертог, если не совершит первого, второго и третьего отречения. Первое есть отречение — от всех вещей, людей и родителей; второе есть отречение своей воли; а третье — отвержение тщеславия, которое следует за послушанием.
Слово 3. О странничестве, то есть уклонении от мира,
а также о сновидениях, бывающих новоначальным
1. Странничество есть невозвратное оставление всего, что в отечестве сопротивляется нам в стремлении к благочестию.
4. Многие, покусившись спасать вместе с собою нерадивых и ленивых, и сами вместе с ними погибли, когда огонь ревности их угас со временем. Ощутивши пламень, беги, ибо не знаешь, когда он угаснет и оставит тебя во тьме. О спасении других не все подлежим ответу.
9. Тех мест, которые подают тебе случай к падению, убегай как бича.
27. Бесы тщеславия — пророки в снах, будучи пронырливы, они заключают о будущем из обстоятельств и возвещают нам оное, чтобы мы по исполнении сих видений удивились и, как будто уже близкие к дарованию прозрения, вознеслись мыслью.
Слово 4. О блаженном и приснопамятном послушании
6. Когда мы, в намерении и разуме смиренномудрия желаем покорить себя ради Господа и без сомнения вверить спасение наше иному, то еще прежде вступления нашего на сей путь, если мы имеем сколько-нибудь проницательности и рассуждения, должны рассматривать, испытывать и, так сказать, искусить сего кормчего, чтобы не попасть нам вместо кормчего на простого гребца, вместо врача на больного, вместо бесстрастного на человека, обладаемого страстями, вместо пристани в пучину, и таким образом не найти готовой погибели.
44. Блажен, кто волю свою умертвил совершенно и все попечение о себе предал своему учителю о Господе: он будет стоять одесную Иисуса Распятого.
46. Объявляющий всякого змия своему наставнику показывает истинную к нему веру, а кто скрывает что-нибудь, тот еще блуждает по беспутиям.
48. Кто в беседе упорно желает настоять на своем мнении, хотя бы оно было и справедливо, тот да знает, что он одержим диавольским недугом.
53. Душа, помышляющая об исповеди, удерживается ей от согрешений как бы уздою.
85. Усердно пей поругание как воду жизни от всякого человека, желающего напоить тебя сим врачевством, очищающим от блудной похоти.
120. По качествам страстей наших должно рассуждать, какому руководителю отдаться нам в повиновение, и сообразно с тем такого и избирать.
Слово 5. О попечительном и действительном покаянии
1. Покаяние есть возобновление крещения.
31. Прежде падения нашего бесы представляют нам Бога человеколюбивым, а после падения жестоким.
38. Признак прилежного покаяния заключается в том, что человек почитает себя достойным всех случающихся ему видимых и невидимых скорбей, и еще больших.
41. Все, а в особенности падшие, должны беречься, чтобы не допустить в сердце свое недуг безбожного Оригена, ибо скверное его учение, внушая о Божием человеколюбии, весьма приятно людям сластолюбивым.
Слово 6. О памяти смерти
2. Память смерти есть повседневная смерть.
12. Живая память смерти пресекает невоздержание в пище; а когда сие пресечено со смирением, то вместе отсекаются и другие страсти.
18. Кто стяжал память смерти, тот никогда не может согрешить.
24. Невозможное для человеков дело, чтобы настоящий день провели мы благочестиво, если не думаем, что это последний день нашей жизни.
Слово 7. О радостотворном плаче
8. Если ничто так не согласно со смиренномудрием, как плач, то, без сомнения, ничто столько не противится ему, как смех.
11. На молитве стой с трепетом, как осужденный преступник стоит перед судьей, чтобы тебе и внешним видом и внутренним устроением угасить гнев Праведного Судии.
15. Бесы боятся сетования, как воры псов.
18. Ложась на постель, воображай твое возлежание во гробе — и будешь меньше спать. Когда сидишь за столом, приводи себе на память плачевную трапезу червей — и ты будешь меньше наслаждаться. Когда пьешь воду, не забывай о жажде в пламени неугасающем — и без сомнения понудишь самое свое естество.
22. Если ты не имеешь плача, то плачь об этот самом.
35. Не верь слезам твоим прежде совершенного очищения от страстей.
70. Мы не будем обвинены, о братия, при исходе души нашей за то, что не творили чудес, что не богословствовали, что не достигли видения, но, без сомнения, дадим Богу ответ за то, что не плакали беспрестанно о грехах своих.
Слово 8. О безгневии и кротости
2. Безгневие есть ненасытное желание бесчестий, как в тщеславных людях бывает бесконечное желание похвалы.
14. Ничто столько не препятствует пришествию в нас Духа Святого, как гневливость.
20. Если хочешь или думаешь, что хочешь вынуть сучец ближнего, то вместо врачебного орудия не употребляй бревна. Бревно — это жестокие слова и грубое обращение; врачебное орудие есть кроткое вразумление и долготерпеливое обличение.
Слово 9. О памятозлобии
4. Преставший от гнева убил памятозлобие.
9. Памятозлобствуя, памятозлобствуй на бесов, и враждуя, враждуй против твоей плоти непрестанно.
12. Не тогда узнаешь, что ты совершенно избавился от сей гнилости, когда помолишься об оскорбившем или за зло воздашь ему дарами, или пригласишь его на трапезу, но когда, услышав, что он впал в некое злоключение душевное или телесное, восскорбишь о нем, как о себе, и прослезишься.
15. Некоторые взяли на себя труды и подвиги, чтобы получить прощение, но человек, не помнящий зла, опередил их.
Слово 10. О злословии и клевете
4. Если ты истинно любишь ближнего, как говоришь, то не осмеивай его, а молись о нем втайне.
6. Видел я согрешившего явно, но втайне покаявшегося; и тот, которого я осудил как блудника, был уже целомудрен у Бога.
9. За какие грехи осудим ближнего, телесные или душевные, в те впадем сами; и иначе не бывает.
11. Человекоубийцы бесы побуждают нас или согрешить или, когда не грешим, осуждать согрешающих, чтобы вторым осквернить первое.
14. Судить — значит, бесстыдно похищать сан Божий; а осуждать — значит, погублять свою душу.
Слово 11. О многоглаголании и молчании
4. Познавший свои прегрешения имеет силу и над языком своим, а многоглаголивый еще не познал себя, как должно.
8. Многоглаголание рождается непременно от которой-нибудь из сих причин: или от худой и невоздержной жизни и привычки (ибо язык, будучи естественным членом сего тела, чему научится, того по навыку и требует) или, что наиболее бывает в подвизающихся, от тщеславия, а иногда и от многоядения. Посему часто бывает, что многие, с некоторым насилием и изнеможением укрощая чрево, обуздывают вместе и язык и многословие.
Слово 12. О лжи
1. Многословие и смехотворство порождают ложь.
2. Ложь есть истребление любви.
4. Видал я людей, которые величались ложью и празднословием и, остротами своими возбуждая смех, истребляли в слушавших плач и сокрушение духа.
5. Когда бесы увидят, что мы в самом начале стараемся отойти от слушания смехотворных речей вредного рассказчика, как от губительной заразы, тогда покушаются обольстить нас двоякими помыслами: «Не опечаливай, — внушают они нам, — повествователя, не выставляй себя человеком более боголюбивым, нежели прочие». Отскочи скоро, не медли. А если не так, то во время молитвы твоей вообразятся помышления о предметах смешных. И не только бегай таких бесед и лукавых собраний, но и разоряй их благочестно, предлагая на среду воспоминание о смерти и Последнем Суде, ибо лучше тебе окропиться в сем случае малым тщеславием, только бы сделаться виновником общей пользы.
7. Кто стяжал страх Божий, тот устранился лжи, имея в себе неподкупного судию — свою совесть.
Слово 13. Об унынии и лености
2. Уныние есть расслабление души, изнеможение ума, пренебрежение иноческого подвига, ненависть к обету, ублажатель мирских, оболгатель Бога, будто Он немилосерд и нечеловеколюбив. В псалмопении оно слабо, в молитве немощно, в телесном же служении крепко как железо, в рукоделии безленостно, в послушании лицемерно.
7. Ставшим на молитву сей лукавый дух напоминает о нужных делах и употребляет всякое ухищрение, чтобы только отвлечь нас от собеседования с Господом.
12. Ничто столько венцов не доставляет иноку, как уныние.
Слово 14. О любезном для всех и лукавом владыке — чреве
3. Чревоугодие есть изобретатель приправ, источник сластей.
5. Насыщение есть мать блуда; а утеснение чрева — виновник чистоты.
7. Монах-чревоугодник веселится о субботе и о воскресном дне, во время поста считает, сколько осталось до Пасхи, и за много дней до нее приготовляет снеди. Раб чрева рассчитывает, какими снедями почтить праздник, а раб Божий помышляет, какими бы дарованиями ему обогатиться.
12. Вникнем и усмотрим, что многие из яств, которые пучат живот, возбуждают и движения похоти.
18. Будем укрощать чрево помышлением о будущем огне.
20. Кто служит своему чреву и между тем хочет победить дух блуда, тот подобен угашающему пожар маслом.
30. Глава страстей есть объедение.
33. Пост есть насилие естества, отвержение всего, что услаждает вкус.
Слово 15. О нетленной чистоте и целомудрии,
которое тленные приобретают трудами и потами
1. Чистота есть усвоение бестелесного естества.
7. Целомудрен, кто навсегда стяжал совершенную нечувствительность к различию тел.
12. Не тот чист, кто сохранил нерастленным сие бренное тело, но тот, кто члены его совершенно покорил душе.
20. С новоначальными телесные падения случаются обыкновенно от наслаждения снедями; со средними они бывают от высокоумия и от той же причины, как и с новоначальными, но с приближающимися к совершенству они случаются только от осуждения ближних.
35. Бесы, по утверждению некоторых, ни о чем другом столько не веселятся, как о злосмрадии блуда, и никакой страсти не любят так, как оскверняющую тело.
44. Рыба спешит убежать от удочки, а душа сластолюбивая отвращается безмолвия.
72. Благий Господь и в том являет великое о нас промышление, что бесстыдство женского пола удерживает стыдом, как бы некою уздой, ибо если бы женщины сами прибегали к мужчинам, то не спаслась бы никакая плоть.
Слово 16. О сребролюбии
2. Сребролюбие есть поклонение идолам, дочь неверия, извинение себя своими немощами, предсказатель старости, предвозвестник голода, гадатель о бездождии.
7. Победивший страсть сию отсек попечения, а связанный ею никогда не молится чисто.
8. Сребролюбие начинается под видом раздаяния милостыни, а оканчивается ненавистью к бедным.
Слово 17. О нестяжании
1. Нестяжание есть отложение земных попечений, беззаботность о жизни.
6. Вкусивший вышних благ легко презирает земные; не вкусивший же первых радуется о стяжании последних.
8. О монахи, не будем невернее птиц, которые не пекутся и не собирают.
10. Волны не оставят моря, а сребролюбца не оставят гнев и печаль.
14. Сребролюбие есть и называется корень всем злым (1 Тим. 6: 10), и оно действительно таково, ибо производит ненависть, хищения, зависть, разлучения, вражды, смущения, злопамятство, жестокость и убийства.
Слово 18. О нечувствии
4. Видал я много таких людей, которые, слушая слово о смерти и Страшном Суде, проливали слезы, а потом, когда слезы еще были в очах их, со тщанием спешили на трапезу
Слово 19. О сне, о молитве и псалмопении в соборе братий
8. Никто не должен во время молитвы заниматься рукодельем, в особенности работой
Слово 20. О бдении телесном:
как мы чрез него достигаем духовного и как должно оное проходить
3. Бодрственное око очищает ум, а долгий сон ожесточает душу.
4. Бодрый инок — враг блуда, сонливый же — друг ему.
15. Во время молитвы дух сонливости подущает взяться за рукоделье, ибо иначе не может погубить молитву бдящих.
20. От частого псалмопения во время бодрственного состояния бывает то, что и во сне приходят на ум слова псалмов. Иногда же случается, что и бесы представляют их нашему воображению, чтобы привести нас в гордость.
Слово 21. О малодушной боязливости, или страховании
2. Боязливость есть младенческий нрав в старой тщеславной душе.
6. Все боязливые тщеславны, но не все не боящиеся смиренномудры, ибо случается, что и разбойники и гробокопатели не боятся.
7. Бей супостатов именем Иисусовым, ибо нет сильнейшего оружия ни на небе, ни на земле.
11. Кто сделался рабом Господа, тот боится одного своего Владыки, а в ком нет страха Господня, тот часто и тени своей боится.
Слово 22. О многообразном тщеславии
5. Тщеславие радуется обо всех добродетелях. Тщеславлюсь, когда пощусь, но когда разрешаю пост, чтобы скрыть от людей свое воздержание, — опять тщеславлюсь, считая себя мудрым.
6. Тщеславный человек есть идолопоклонник, хотя и называется верующим. Он думает, что почитает Бога, но на самом деле угождает не Богу, а людям.
17. Не тот показывает смиренномудрие, кто осуждает сам себя (ибо кто не стерпит поношения от себя самого?), но тот, кто, будучи укорен другим, не уменьшает к нему любви.
20. Когда бес тщеславия видит, что некоторые приобрели хотя несколько мирное устроение, то тотчас побуждает их идти из пустыни в мир и говорит: «Иди на спасение погибающих душ».
28. Монах, сделавшийся рабом тщеславия, ведет двойственную жизнь, по наружности пребывая в монастыре, а умом и помышлениями в мире.
38. Часто Господь исцеляет тщеславных от тщеславия приключающимся бесчестием.
42. Когда хвалители наши или, лучше сказать, обольстители начнут хвалить нас, тогда поспешим вспомнить множество наших беззаконий и увидим, что мы поистине недостойны того, что говорят или делают в честь нашу.
Слово 23. О безумной гордости
4. Где совершилось грехопадение, там прежде водворялась гордость.
7. Монах высокосердный не может иметь послушания.
11. Отвергающий обличение обнаруживает страсть, а кто принимает оное, тот разрешился от уз ее.
16. Крайнее безумство — гордиться Божиими дарованиями.
31. Гордый подобен яблоку, внутри сгнившему, а снаружи блестящему красотою.
37. Кто пленен гордостью, тому нужна помощь Самого Бога, ибо суетно для такого спасение человеческое.
39. От скверной гордости рождается несказанная хула
Слово 24. О кротости, простоте и незлобии,
которые не от природы происходят, но приобретаются тщанием и трудами, и о лукавстве
25. Кто не имеет простоты, тот не может когда-либо увидеть смирение.
26. Лукавый есть лживый провидец, который думает, что он из слов может разуметь мысль других, и по внешним поступкам — сердечное расположение.
33. Часто падение исправляло лукавых, невольно даруя им спасение и незлобие.
Слово 25. Об искоренителе страстей — высочайшем смиренномудрии,
бывающем в невидимом чувстве
12. Смиренномудрый монах не любопытствует о предметах непостижимых, а гордый хочет исследовать и глубину судеб Господних.
16. Покаяние восставляет падшего, плач ударяет во врата небесные, а святое смирение отверзает оные.
17. Где нет смиренномудрия, там все наши дела суетны.
18. Одна только добродетель смиренномудрия такова, что бесы подражать ей не могут.
33. Невозможно быть смиренномудрию в иноверном или еретике. Исправление это принадлежит одним православным, благочестивым и уже очищенным.
36. Некоторые, хотя и получили уже прощение грехов, но для всегдашнего побуждения к смиренномудрию удерживают до конца жизни воспоминание о прежде бывших согрешениях.
56. Кто просит от Бога меньше того, чего он достоин, тот, конечно, получит более, нежели чего стоит.
Слово 26. О рассуждении помыслов, страстей и добродетелей
Составитель схемы: игумен Петр (Пиголь)
25. Что иногда бывает врачевством для одного, то для другого бывает отравой.
31. Свет монахов суть ангелы, а свет для всех человеков — монашеское житие, и потому да подвизаются иноки быть благим примером во всем.
39. Матерь блуда есть объедение; уныния же матерь — тщеславие; печаль же и гнев рождаются от трех главнейших страстей — сластолюбия, славолюбия и сребролюбия, а матерь гордости — тщеславие.
47. Лукавство происходит от возношения и от гнева.
51. Страх, который чувствуем к начальникам и к зверям, да будет для нас примером страха Господня.
54. Болезнь посылается иногда для очищения согрешений, а иногда для того, чтобы смирить возношение.
58. Часто, совершая дела добродетели, мы тайно выполняем сплетенные с ними страсти. Например, со страннолюбием сплетается объедение, с любовью — блуд, с рассуждением — коварство, с мудростью — хитрость, с кротостью — тонкое лукавство, медлительность и леность, прекословие, самочиние и непослушание, с молчанием сплетается кичливость учительства, с радостью — возношение, с надеждою — ослабление, с любовью — опять осуждение ближнего, с безмолвием — уныние и леность, с чистотою — чувство огорчения, со смиренномудрием — дерзость. Ко всем же сим добродетелям прилипает тщеславие
60. Все, просящие чего-нибудь у Бога и не получающие, без сомнения не получают по какой-либо из сих причин: или потому что прежде времени просят, или потому что просят не по достоинству и по тщеславию, или потому что, получивши просимое, возгордились бы или впали в нерадение.
62. От некоторых, не только верных, но и неверных, отошли все страсти, кроме одной. Сию одну они оставляют, как зло первенствующее, которое наполняет место всех прочих страстей, ибо она столь вредоносна, что может свергнуть с самого неба.
99. Ничто так не разоряет любви и ничто столь скоро не производит ненависти, как вольность в обращении.
102. Немощные душою должны познавать посещение Господне и Его милость к ним из телесных болезней, бед и искушений внешних.
104. Посвящай начатки дня твоего Господу; ибо кому прежде отдашь их, того они и будут.
110. Все, хотящие познать волю Господню, должны прежде умертвить в себе волю собственную и, помолившись Богу, с верой и нелукавой простотой вопрошать отцов и братий в смирении сердца и без всякого сомнения в помысле и принимать советы их, как из уст Божиих.
129. Бедственно любопытствовать о глубине судеб Божиих; ибо любопытствующие плывут в корабле гордости.
155. Бог не есть ни виновник, ни творец зла. Посему заблуждаются те, которые говорят, что некоторые из страстей естественны душе; они не разумеют того, что мы сами природные свойства к добру превратили в страсти. По естеству, например, мы имеем семя для чадородия, а мы употребляем оное на беззаконное сладострастие. По естеству есть в нас и гнев на древнего оного змия, а мы употребляем оный против ближнего. Нам дана ревность для того, чтобы мы ревновали добродетелям, а мы ревнуем порокам. От естества есть в душе желание славы, но только горней. Естественно и гордиться, но над одними бесами. Подобным образом естественно душе и радоваться, но о Господе и о благих деяниях ближнего. Получили мы и памятозлобие, но только на врагов души нашей. По естеству желаем мы пищи, но для того, чтобы поддержать жизнь, а не для сластолюбия.
180. Блудных могут исправлять люди, лукавых Ангелы, а гордых — Сам Бог.
202. Как тучные птицы не могут высоко летать, так и угождающему своей плоти невозможно взойти на небо.
207. Как яйца, согреваемые под крыльями, оживотворяются, так и помыслы, не объявляемые духовному отцу, переходят в дела.
219. Ищущий земной славы не получит небесной.
248. Совесть есть слово и обличение ангела-хранителя, данного нам при крещении. Посему-то мы и примечаем, что непросвещенные крещением не столько бывают мучимы в душе за свои злые дела, сколько верные.
Слово 27. О священном безмолвии души и тела
11. Небезопасно плавать в одежде, небезопасно и касаться богословия тому, кто имеет какую-нибудь страсть.
13. Недугующий душевной страстью и покушающийся на безмолвие подобен тому, кто соскочил с корабля в море и думает безбедно достигнуть берега на доске.
37. Признаки, указания и свойства, по которым узнаются проходящие безмолвие с разумом, суть ум неволнующийся, мысль очищенная, восхищение ко Господу, представление вечных мук, памятование о близости смерти, молитва ненасытная, стража неусыпная, умерщвление блуда, неведение пристрастия, умерщвление себя миру, отвращение от чревоугодия, начало богословия, рассуждения источник, содружество слез, истребление многословия и все сему подобное, несовместное с пребыванием в многолюдстве.
60. Безмолвие есть непрерывная служба Богу и предстояние пред Ним.
Слово 28. О матери добродетелей — священной и блаженной молитве
и о предстоянии в ней умом и телом
5. Вся ткань молитвы твоей да будет немногосложна, ибо мытарь и блудный сын одним словом умилостивили Бога.
11. Если ты в каком-либо слове молитвы почувствуешь особенную сладость или умиление, то остановись на нем, ибо тогда и Ангел-хранитель наш молится с нами.
33. Любовь монаха к Богу открывается во время молитвы и предстояния на оной.
54. Господу мерзок бывает предстоящий на молитве и приемлющий нечистые помыслы.
58. Исповедуя грехи свои Господу, не входи в подробности плотских деяний, как они происходили.
Слово 29. О земном небе, или о богоподражательном бесстрастии и совершенстве,
и воскресении души прежде общего воскресения
9. Та душа имеет бесстрастие, которая приобрела такой же навык в добродетелях, какой страстные имеют в сластях.
13. Из одного камня не составляется царский венец, так и бесстрастие не совершится, если вознерадим хотя об одной какой-либо добродетели.
Слово 30. О союзе трех добродетелей, то есть о вере, надежде и любви
4. Кто хочет говорить о любви Божией, тот покушается говорить о Самом Боге. Простирать же слово о Боге погрешительно и опасно для невнимательных.
16. Если присутствие любимого человека явственно всех нас изменяет и делает веселыми, радостными и беспечальными, то какого изменения не сделает присутствие Небесного Владыки, невидимо в чистую душу приходящего!
Преподобный Иоанн Лествичник
Материал подготовил Антон Поспелов
Просмотры (24)
Читать далее
