Митр. Иерофей (Влахос). СТРАДАНИЯ И СМЕРТЬ ХРИСТОВЫ

Размещено Апр 29, 2021 в Статьи | 0 комментариев

Отношение каждого человека к страстям и распятию Иисуса Христа зависит от его образа жизни. Одни их воспринимают в антропоцентрической перспективе, при которой четко господствует эмоциональный элемент. Другие — исключительно этически, отождествляя страдания и смерть Христа с событиями человеческой жизни и личными душевными переживаниями. Третьим видом восприятия Христовых страстей является богословский. При нем господствует действительность и переживается печально-радостное умиление. Именно им мы и предпочитаем руководствоваться, обращаясь к Господским праздникам. Только сквозь призму Церковного богословия возможен правильный анализ событий из жизни Богочеловека Христа.

Цель настоящего богословского разбора состоит в попытке отобразить христологические моменты, определить цель, ради которой пострадал Господь, а также показать действие во Христе двух природ во время Его страданий и смерти. В этих рамках содержится множество других христологических аспектов. Мы не будем акцентировать внимание на всех без исключения связанных с Христовыми страстями событиях, как например, отречение Петра, предательство Иуды, неблагодарность иудеев и т.д., но лишь на тех, которые имеют непосредственное отношение к Лицу Богочеловека Христа.

I

Господни страсти, как и все события в жизни Христа — суть события исторические. Согласно Евангелиям, Христос пострадал во время правления в Иудее Понтия Пилата. Тот факт, что Иисус был совершенным человеком, означает, что Он был действительным историческим лицом и жил в определенную историческую эпоху и в определенном месте. Все четыре евангелиста уделяют особое внимание распятию.

С одной стороны распятие — это историческое событие, а с другой — таинство, ибо оно ознаменовало победу Христа над смертью и воссоздание человеческой природы. Речь идет не о простом воспоминании исторического события, не о скорби из-за постигшей праведника несправедливости, но о триумфальной победе Иисуса над диаволом, смертью и грехом. Но этим таинственность распятия не ограничивается. Она распространяется на личное переживание таинства в жизни каждого верующего. Личное участие в страданиях и смерти Иисуса Христа в таинственном лоне Церкви и составляет величие таинства Христова Креста и Воскресения.

Таким образом, события Страстной Седмицы мы будем рассматривать не только с точки зрения их историчности, но, главным образом, с мистической и духовной. Мы все принимаем участие в победе Христа над смертью в той степени, в которой одерживает победу каждый из нас в своей личной жизни силой распятого и воскресшего Христа.

II

В литургических текстах Страстной Седмицы неоднократно повторяется истина, что Христовы страсти были добровольными. «Грядый Господь на вольную страсть…». Воплощение Божественного Слова произошло по воле Сына, благоволению Отца и при участии Святого Духа. Тоже самое можно отнести и к страданиям Христа.

Возникает вопрос: почему Христос должен был пострадать и почему возжелал принять страсти и распятие? Из учения Святых Отцов известно, что воплощение Божественного Слова было предвечной волей Троичного Бога. Это означает, что Бог предрешил и предуготовил воплощение Слова независимо от падения Адама. Этот» аргумент богословски доказуем. Человек никогда не смог бы достигнуть обожения, не будь определенного Лица, в котором человеческая и Божественная природы соединились бы «непреложно, неслиянно, нераздельно и неизменно». Падение Адама не изменило предвечной воли Бога, но ввело страдания, распятие и смерть Иисуса Христа, ибо с грехопадением прародителяв мир вошла смерть. Так Христос воспринял смертное и страстное (подверженное страданиям) тело, сохранив Свою волю и свободу. Существовало много причин для воплощения Христа и принятия Им страстей и смерти.

Первое. Христос воплотился, дабы исправить проступок Адама. Из Ветхого Завета известно, что Адаму не удалось утвердиться в просвещении и достигнуть обожения. Чего не достиг ветхий, того достиг новый Адам — Христос. Прародитель принял Божий образ, но не смог его сохранить, и с падением образ помрачился и затмился. Христос воспринимает человеческую плоть, дабы сохранить образ и сделать плоть бессмертной. Так, с воплощением Иисус «второго приобщается причастия, более чудесного, чем первое», то есть с вочеловечением Божественное Слово вступает во второе общение и связь с человеком, более странное чем первое. Тогда Он дал нам лучшее — образ; сейчас же принимает худшее — человеческую плоть (св. Григорий Богослов).

Второе. Чтобы победить смерть в Своем теле и тем самым создать истинное снадобье бессмертия, дабы впредь каждый смертный мог принять его и исцелиться. Открытие лекарства от телесной болезни дает надежду на исцеление от нее страждущему. Ветхозаветные наказания, закон, пророки, знамения на земле и на небесах — все это было не в силах исцелить человека от страстей и идолопоклонничества., поэтому «была нужда в более сильном снадобье». Этим снадобьем явилось Божие Слово, вочеловечившееся и умершее ради человека (св. Григорий Богослов).

Итак, первый Адам не смог победить диавола и умер. Новый Адам, Иисус Христос, побеждает и диавола, и последствие греха — смерть. Теперь у каждого человека есть возможность победить диавола и смерть, соединившись со Христом. Лукавство сатаны не в силах смутить зрелого во Христе человека, как это случилось некогда с неопытным Адамом. Живущий в лоне Церкви и соединенный со Христом человек более зрел, чем праотец Адам.

III

Чтобы пострадать, распяться и умереть Сын Божий воспринял человеческую природу, способную страдать и умереть – во всей ее полноте за исключением греха. Без этого Христос не смог бы подвергнуться действию спасательных страстей и животворящего Креста.

В необычайной красоты каноне Страстной Субботы, выражающем всю глубину богословия, поется: «Смертию смертное, погребением тленное прелагаеши, нетленно твориши бо, боголепно безсмертно творя приятие: плоть бо твоя истления не виде, Владыко, ниже душа твоя во аде страннолепно оставлена быстъ». Это значит, что Своею смертью Христос преложил смертное, а погребением тленное человеческой природы. Этим Иисус каждому человеку дал возможность изменить свою природу через воссоединение с Собой.

Анализируя этот тропарь, св. Никодим Святого-рец говорит, что обычно доктора лечат телесные недуги, используя противоположные средства. Мокрые болезни осушают, сухие увлажняют; холодные разогревают, горячие охлаждают и т.д. Христос же, истинный Целитель человеков, лечит иным образом, потому как излечивает недуги подобными им средствами. Своею бедностью Он исцеляет бедность Адама; Своим поруганием — его поругание; Своей смертью излечивает смерть Адама; Своим погребением исцеляет погребение нашего прародителя. А поскольку Адам наследовал ад, то Христос ради его освобождения спустился даже до преисподни.

В этом проявляется, как любовь Христа, так и Его премудрость, ибо Своим уничижением Он обожил человека.

IV

Страдания и крестная жертва Христа — суть явление и выражение великой любви Бога к человеческому роду. Сам Христос сказал: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Ни. 3, 16). Воплощение, а главным образом, страдания и смерть Богочеловека показывают Божию любовь, а не акт справедливости, как считают многие. Человеческое правосудие — это воздаяние за содеянное. Бог же, будучи безгрешным и непричастным к падению Адама, становится человеком ради его спасения. По этой причине Божие правосудие отождествляется с Его человеколюбием (св. Исаак Сирин и свящ. Николай Кавасила).

В православном учении страдания и распятие Христа понимаются как жертвенная любовь и человеколюбие Троичного Бога, в западном же богословии, являющемся порождением средневековой схоластики, они понимаются как умилостивление Бога. Католики считают, что Христос пострадал, был распят и умер на кресте ради удовлетворения божественного правосудия, оскорбленного ослушанием и прегрешением Адама.

Такая теория, принятая, к сожалению, и некоторыми православными богословами, богословски необоснованна. Прежде всего необходимо подчеркнуть, что Бог, будучи бесстрастным, не может оскорбиться. Ошибочно приписывать Богу черты и свойства падшего, страстного человека. Не Бог нуждается в исцелении, но человек. Впрочем, нигде в Священном Писании не говорится, что Христос примирил Бога с человеком, но — примирил в Себе человека с Богом. Поскольку человек отпал от Бога, то именно он и должен был вернуться к общению с Творцом. Свершилось же это с воплощением, страстями, распятием и воскресением Христа.

Весьма интересны по этому поводу мысли св. Григория Богослова. В его эпоху был популярен вопрос: кому Христос принес Свою кровь? Одни говорили, что диаволу в качестве выкупа за свободу человека, поскольку человек был рабом. Другие же утверждали, что Его кровь была принесена в жертву Отцу, ибо Бог Отец был разгневан неверностью и отступлением человека. Ни одно из этих воззрений не может устоять перед православным богословием.

Св. Григорий Богослов утверждает, что ни кровь Христа, ни Он Сам не могли быть принесены диаволу с целью освобождения человеческого рода. Говорить, что диавол получает столь огромный выкуп за то, что тиранил человеческий род, является богохульством. Нельзя также утверждать, что Бог Отец для спасения человека нуждался в крови Единородного Сына. Бог, как это видно из Ветхого Завета, не принял даже приносимого в жертву Исаака. Испытав веру Авраама, Господь остановил его руку. Возможно ли, чтобы «кровь Сына Единородного радовала Отца’?

Исключая оба высказывания, св. Григорий Богослов говорит, что Бог Отец не нуждался и никогда не требовал пролития крови Своего Единородного Сына. Однако, принимает ее, дабы освободить человека от господства диавола, освятить его человеческой природой Своего Сына и возвратить к общению с Собой. Так, жертвой Иисуса Христа были побеждены диавол и смерть. Человек освободился от их тирании и снова приобрел общение с Богом.

Исходя из такой перспективы, свящ. Николай Кавасила говорит, что Свои раны и страдания Христос преподнес человеку, дабы искупить его волю. Дав себя однажды поработить диаволу, человек должен был вступить в борьбу с сатаной и победить его. Именно это Христос и сделал. Своей жертвой Иисус дал человеческой природе силу и желание во Христе одержать победу над диаволом и превзойти смерть.

Такое воззрение не выходит за рамки учения св. Григория Богослова, если осознать, что, освободив Адама от власти диавола и смерти, Христос силой Своего Божества дал каждому человеку возможность победить человеконенавистника в рамках своей личной жизни. Без укрепления нашей воли, как и всей человеческой природы, благодатью воскресшего Христа мы не в силах бороться и побеждать диавола.

V

После Тайной Вечери Иисус с одиннадцатью учениками отправился в местность под названием Геф-симания. Оставив там восьмерых из них, Он взял Петра, Иакова и Иоанна и пошел с ними дальше и сотворил Отцу горячую молитву. Из этого евангельского сюжета необходимо вьщелить два слова Христа, которые имеют непосредственное отношение к богословию Господних страстей и креста. Первым было обращение Христа к трем ученикам, а вторым — содержательная молитва Иисуса Богу Отцу незадолго до Его страданий.

Незадолго до страстей Христос «начал скорбеть и тосковать». Трое учеников приобрели опыт скорби и борения Христа, выраженные словами «душа Моя скорбит смертельно; побудьте здесь и бодрствуйте со Мною» (Мф. 26, 37-38). Эту фразу необходимо соединить с другой, сказанной Иисусом Христом также непосредственно перед страданиями: «Душа Моя теперь возмутилась; и что Мне сказать? Отче!Избавь Меня от часа сего!» (Ин. 12, 27).

Согласно св. Иоанну Дамаскину, здесь ощущается некоторая боязнь Христа перед страданиями и смертью. Во избежание какого-либо недопонимания необходимо сказать, что св. Иоанн Дамаскин делает различие между боязнью по природе и боязнью против природы. Естественная, «по природе», боязнь души перед смертью объясняется наличием тесной связи между душой и телом. Отделяющая душу от тела смерть не является естественным для души состоянием, чем и объясняется боязнь и метания души перед отходом от тела. Противоестественный или «против природы» страх рождается от неверия и неизвестности смертного часа. Поскольку с вочеловечением Христос воспринял все без исключения естественные страсти, а также подверженное страданиям и смерти тело, то и присутствие в Нем страха было естественным, как это свойственно человеку. Это необходимо рассматривать исходя из перспективы, что действие естественных страстей во Христе было не обязательным, но добровольным. Они действовали по произволению Иисуса Христа. Толкуя слова Христа «душа Моя теперь возмутилась», св. Афанасий Великий говорит, что слово «теперь» выражает предоставление Божией воли испытать человеческой природе страх перед смертью.

Согласно св. Кириллу Александрийскому, страх Христа лишний раз доказывает, что Христос был настоящим человеком. От Приснодевы Марии Он принял истинную природу, и смерть для Него не была естественным состоянием. Поскольку каждая из природ во Христе действовала в общении с другой, то, возмутившись мыслью о смерти, как человек, Он сразу же, как Бог, преобразил страх в отвагу. Как мы увидим далее, Своей экзистенциальной силой Христос Сам призвал смерть.

VI

Обратимся теперь к молитве Иисуса Христа к Отцу, в которой Он просит, чтобы чаша страстей и крестных мук, если возможно, миновала Его: «Отче Мой! Если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем, не как Я хочу, но как Ты» (Мф. 26, 39).

Изумительные толкования относительно молитвы Христа в Гефсиманском саду нам дает св. Иоанн Дамаскин. Рассмотрим наиболее яркие из них. Прежде всего святой говорит, что молитва — это с одной стороны восхождение разума к Богу, а с другой моление Бога о ниспослании необходимого. Однако, ни одно, ни другое не может относиться к Христу, поскольку Он всегда пребывал в единении с Отцом, и у Него не было нужды просить чего-либо. Христос все же совершил молитву, как Он это делал неоднократно на протяжении Своей жизни, дабы научить нас молиться и через это восходить к Нему.

Эта молитва являет нам, что Иисус почитает Отца, ибо Он — начало и причина Его рождения, а также свидетельствует, что Он не богоборец. Молитва в Гефсиманском саду раскрывает две природы Христа. Слово «Отец» говорит о.Его божественной природе, поскольку Бог Слово единосущен Отцу, а слова «впрочем, не как Я хочу, но как Ты» — о природе человеческой. Эта молитва раскрывает нам тайну сочетания во Христе двух естественных воль и двух желаний, между которыми нет ни разногласия, ни противоречия, поскольку человеческое желание всегда следовало и подчинялось желанию Бога.

Человек пожелал избежать смерти, поскольку смерть не является естественным состоянием человека, но человеческая воля подчиняется Божьей. Человеческая воля иносущна по отношению к воли Отца, но несмотря на это следует за Божьей и, таким образом, становится волей Троичного Бога.

Этой молитвой Христос показал нам, как необходимо молиться в аналогичных ситуациях: во время искушений нужно испрашивать помощь не у людей, а у Бога; а своему желанию мы должны предпочитать творить волю небесного Отца.

Некоторые при чтении этой части Священного Писания бранят и клевещут на Христа, говоря, что Он не был истинным Богом. В ответ на это Василий Селев-кийский говорит, что если считать, что вышеприведенная фраза Христа выражает недобровольные страдания, то тогда и Его воскресение было недобровольным. Если крест не был желаем Христом, то тогда насильно сходит и благодать, и спасение человека не есть желание Христа. Однако, Христовы страсти добровольны, и об этом свидетельствуют многие места Священного Писания, как например, слова Самого Христа: «И когда Я вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе»(1\н. 12, 32); «Никто не отнимает ее (душу) у Меня, но Я Сам отдаю ее. Имею власть отдать ее и власть имею опять принять ее» (Ин. 10, 18); «Потому любит Меня Отец, что Я отдаю жизнь Мою, чтобы опять принять ее» (Ин. 10, 17) и «Я’есмь пастырь добрый: пастырь добрый полагает жизнь свою за овец»‘(Ин. 10, 11).

Итак, человеческая природа Христа проявляет страх и нерешительность перед страданиями, распятием и смертью, что свидетельствует о наличии во Христе всех свойств человеческой природы. Однако, в конечном результате, она повинуется Божьей воле, что и свидетельствует о добровольных страстях Иисуса Христа.

VII

Святой Иоанн Дамаскин говорит, что ведя речь о страданиях Иисуса Христа нельзя говорить «божество пострадало в плоти», но «Бог пострадал воплоти». Между двумя этими фразами существует большая разница. Первая означает, что пострадала и была распята Божественная природа, что является богохульством. Вторая же гласит, что пострадал Бог в воспринятой Им от Пресвятой Девы плоти, то есть, пострадала и была распята плоть Бога Слова, тогда как Божество осталось бесстрастным. Это и является православным воззрением.

Иисус был Богочеловеком — совершенным Богом и совершенным человеком. Несмотря на существование во Христе двух природ — божественной и человеческой, в Нем была только одна Ипостась — Богочеловека Христа. Божественная природа бесстрастна, человеческая же подвержена всяческим страданиям. Отсюда следует, что во время страстей, когда страдала человеческая природа, божественная не со-страдала с ней. Пострадал Богочеловек Христос, Он и был распят. В одном из тропарей канона Великой Субботы характерно говорится: «Аще бо и пострада твоея плоти перстное существо, но божество безстрастно пребысть».

С целью наглядно отобразить таинство уничижения Христа во время Его страданий и крестных мук св. Иоанн Дамаскин приводит два примера.

В первом он сопоставляет Христа с освещенным солнцем деревом, которое рубит дровосек. Подобно тому, как солнце в этот момент пребывает неповрежденным и не испытывает мук, так и соединенное с плотью по ипостаси Божество Слова остается бесстрастным.

Другим примером является раскаленное железо. Если его погрузить в воду, огонь погаснет, а металл останется неповрежденным. Вода не разрушает природу железа, как это происходит с огнем. Несравнимо большее происходит со Христом. Во время страданий Божество было соединено с плотью, но несмотря на страдания плоти, бесстрастное Божество оставалось непричастным страданиям.

Итак, вопреки тому, что Божество Христа не сострадало во время страстей и крестных мук, мы говорим, что Бог пострадал и был распят в человеческой плоти в силу ипостасного единения божественной и человеческой природ в Лице Бога Слова.

Апостол Павел говорит: «Распяли Господа славы» (Кор. 2, 5). Возникает вопрос, как можно распять Господа славы — Божие Слово? Ведь, как Божественный Логос, Господь является бесплотным и невещественным. Для того, чтобы легче понять это, необходимо помнить о том, что объединив человеческую природу в Ипостаси Своего Божества, Бог Слово воспринял и все ее свойства, а это значит, что, когда страдала ипостасно соединенная с Богом Словом человеческая природа, больно было и Ему. Именно в этом смысле говорится, что на кресте пролилась кровь Бога (Никодим Святогорец).

VIII

Велико число страданий, которым подвергся Христос ради исцеления человека. Это и допрос у архиереев и Понтия Пилата, и бичевание, и терновый венок, и багряница, и несение креста на Голгофу, и распятие на Лобном месте. Во всем этом видно долготерпение Бога, претерпевшего невозможное, лишь бы спасти человека. Творец осуждается и бесчестится Своим творением, Создатель — Своим созданием, Отец — Своим дитем.

Способ, которым Христос пострадал, и разнородность страданий имеют большое значение, ибо через них были излечены различные духовные недуги человека, и последний был приведен Господом к духовному здравию. Св. Никодим Святогорец, как истинный добротолюб, собирал отрывки из высказываний Святых Отцов, относящихся к различным страданиям Иисуса, из которых видна причина того или иного из них.

Христос воспринял на Свою главу терновый венец, явив сим падение венца с головы диавола за одержанную над нами победу (св. Григорий Палама). Еще терновый венец свидетельствует о снятии Христом с земли проклятия «произращивать тернии», наложенного на нее после падения Адама. Также это означает избавление от суеты и боли настоящей жизни, походящих на терновые шипы. Это символ того, что Христос стал миродержцем и победителем плоти и греха, ибо венец возлагают только на главу царей (Афанасий Великий).

Христос снял с Себя одежды и облекся в порфиру, чтобы снять кожаные хитоны Адама (символ умерщвления), в которые тот был облечен после преступления Божией заповеди. Затем Иисус снова облачился в Свои одежды, дабы облачить человека нетленностью, которой тот обладал до падения в раю (Афанасий Великий).

Хритос принял в руку трость, чтобы умертвить «древнего змия и дракона», поскольку люди убивают змей палкой, (Афанасий Великий), а также, чтобы положить конец власти диавола над людьми (св. Григорий Богослов). Помимо этого, чтобы стереть рукопись наших прегрешений (Афанасий Великий) и Своей красной кровью царственно начертать букву прощения (св. Феодор Студит).

Христос был распят на крестном древе за дерево познания добра и зла. Из Ветхого Завета нам известно, что из-за дерева Адам пал и утратил общение с. Богом. Рай неги и наслаждения человеку возможно было приобрести снова посредством другого дерева — древа креста. Был пригвожден на кресте, дабы распять грех. Протянул Свои руки на кресте, чтобы исцелить протягивание к запретному плоду рук Адама и Евы, а также соединить разногласное: Ангелов и людей, небесное и земное.

На кресте Христос вкусил желчи и уксуса, ради той сладости, что испытали Адам и Ева, вкусив от запретного плода (св. Григорий Богослов). Так, вкусом желчи Он излечил вкус запретного плода и принял смерть, дабы ее же и умертвить.

Исшедшие из бока Христа кровь и вода являют собой главные таинства Церкви: Крещение (вода) и Евхаристию (кровь), а также крещение крови (мученичество). Христос взошел на высоту креста за падение Адама. Камни разломились, ибо страдал камень жизни. В скорби по распятому затмились солнце и луна. Иисус воскресил умерших праведников, которые вошли в Иерусалим, дабы показать, что, воскреснув, мы все войдем в горний Иерусалим. После смерти на кресте Иисус был погребен, дабы мы больше не оборачивали свои лица к земле, как это делали раньше. И, наконец, воскрес, дабы воскресли и мы.

Божественный Прокл, архиепископ Константинопольский, Христовы страсти называет очистительными; Его смерть — поводом и основанием бессмертия, так как с ней явилась жизнь; нисхождение в ад — мостом умерших к возрождению; полдень (время приговора Христа к смерти) — отменой вечернего осуждения человека в раю; крест — целителем древа райского; гвозди — пригвоздившими богопознанием сеющий смерть мир; тернии — шипами иудейского виноградника; желчь — истоком меда веры и утешением иудейского лукавства; губку — стершей мирской грех; трость — записавшей верующих в книгу жизни и сокрушившей тиранию древнего змия; крест — камнем преткновения для неверующих и знамением прославления верующих.

Излечив Своими страстями все несчастия, нагроможденные в человеческом роде с прегрешением Адама, Христос доказал, что Он истинный целитель людей и новый родоначальник человеческого рода.

IX

После вынесения приговора Христа привели на Голгофу, «что значит: Лобное место» (Мф. 27, 33). Согласно собранным св. Никодимом Святогорцем высказываниям Святых Отцов, существует два мнения относительно наименования страшной Голгофы.

Согласно первому, Голгофа была местом приведения в исполнение смертных приговоров и называлась «Лобным местом», потому что всегда была усеяна «разбросанными черепами обезглавленных разбойников».

Согласно второму, (выраженному св. Василием Великим, Иоанном Златоустом и свящ. Феофилактом), Голгофа именовалась «Лобным местом», потому что на ней было погребено тело Адама. Св. Епифаний говорит, что истекшие из бока Христа кровь и вода оросили мощи праотца Адама. По этой причине, изображая распятие, в основании креста иконописцы помещают череп — череп праотца Адама. Этим выражается истина, что Христос, как новый Адам, исправил ошибку и прегрешение ветхого Адама. На Голгофе было три креста.

Посредине возвышался крест Иисуса Христа, а по обе от него стороны — кресты распятых со Христом разбойников. Иисусов крест является спасительным; им мы спасаемся. Крест одесную его — крест покаяния, спасающий в силу своей связи со крестом Христа. Крест же слева — крест богохульства, ибо он отвергает и осуждает Христа. Так, связь человека со Христом отображает спасение или осуждение. Мы не спасаемся добрыми делами и не осуждаемся за плохие, но за положительную или отрицательную связь со Христом.

Х

Распятие Христа, как и Его воплощение, называется кенозисом или уничижением Сына и Слова Бо-жия. Однако, это уничижение (кбусоог)) тождественно исполнению (яХ^рсдап), ибо уничижившись Бог Слово обожил человека. Именно по этой причине Христов крест является знамением триумфа и славы.

Распятый Христос показал нам путь освобождения человеческого рода от диавольского ига и смерти, а также способ Своего врцарения. над людьми. По этой причине в иконописи были заменены начальные буквы слов Иисус Назорей Царь Иудейский (И.Н.Ц.И.), начертанные на дощечке и повешенные над головой Христа по приказу Пилата, на согласные буквы из выражения «Царь славы» (ЦРСЛ).

В своем послании к Коринфянам апостол, Павел говорит, что никто из властителей мира сего не познал Христа, ибо если бы кто познал, «то не распяли бы Господа славы» (1 Кор. 2, 8). Христос именуется «распятым Господом славы «не потому, что на кресте пострадала божественная природа, но, как мы ранее говорили, по причине ипостасного единения божественной и человеческой природ. Так, имена часто заменяют друг друга: божественное имя становится человеческим, а человеческое — божественным. И все это потому, что един есть Христос, одна ипостась Богочеловека (св. Григорий Нисский).

Если распятый есть Царь славы, то значит крест -Его престол. Крест является престолом Иисуса Христа подобно восседавшим на троне царям. Царственная крестная смерть указывает также на удивительный способ царствования Христа, который анализирует свящ. Николай Кавасила.

Христос не послал Ангелов призвать и спасти людей, но «Сам послужил», став служителем и рабом. Иисус сошел в темницу и освободил человека, жертвуя за него Своей честной Кровью. Не ограничившись лишь простым поучением людей, а приняв за нас смерть, Христос проявил Свою великую к нам любовь и непостижимое уму смирение.

Христос не держит человека силой страха, как это делают властители мира сего; не порабощает его деньгами, но, в Себе имея источник власти, соединяет подвластных Себе с Собою и управляет ими посредством любви. Господь стал для человека «лучше друзей, точнее законодателей, нежнее отца, естественнее членов единого тела, необходимее сердца».

С понятиями смирение и любовь соединяется свобода. Христос руководит людьми, не попирая их свободы. Он стал Господином и Владыкой не только тел, но и душ, и желаний. Он направляет Своих людей, как душа тело, и голова члены тела.

Распятый на кресте Господь — это образ истинной власти. Истинно правит тот, кто делает это со смирением, любовью и уважением к свободе. Этим Христос показал, что «пришла полнота чистого и истинного Царства».

XI

Таинство проявившейся на Голгофе Божией любви можно выразить одним замечательным словом — «примирение». Это слово особенно часто употребляет в своих посланиях апостол Павел. Упоминая о любви умершего на кресте Христа, апостол говорит: «ибо если, будучи врагами, мы примирились с Богом смертью Сына Его, то тем более, примирившись, спасемся жизнью .Его»(Рим. 5, 10). Из апостольского слова четко видно, что после падения люди стали врагами Богу, и лишь со смертью Христа произошло примирение. Павел говорит, что не Бог был врагом человеку, но человек Богу- В другом послании апостол Павел ссылается на «служение примирения». «Все же от Бога, Иисусом Христом, примирившего нас с Собою и давшего нам служение примирения, потому что Бог во Христе примирил с Собою мир» (2 Кор. 5-, 18, 19). Бог примирил человека с Собою посредством Иисуса Христа.

Действие примирения (Божией любви) тесным образом связывается с историческим событием распятия, ибо Крестом Христос победил диавола, смерть и грех. В послании к Колоссянам апостол Павел говорит, что Христос «истребил учением бывшее о нас рукописание, которое было против нас, и Он взял его от среды и пригвоздил ко кресту; отняв силы у началъств и властей, властно подверг их позору, восторжествовав над ними Собою» (Кол. 2, 14-15). В этом смысле Христов крест — это знамение таинства примирения человека с Богом.

Примирение и Божия любовь суть нетварная, божественная энергия, предвечно действовавшая и спасавшая людей до Закона и во время Закона, до воплощения Христа и после него, до крестной жертвы на Голгофе и после нее. Безусловно, существуют различные ступени переживания таинства примирения, но величайшей из них есть историческое распятие, ибо смертью Иисус победил державу смерти.

Таинство примирения действовало и в ветхозаветных праведниках, ибо и они достигали обожения, с той лишь разницей, что тогда еще не свершилось историческое распятие, и не была онтологически побеждена смерть, в следствии чего они все уходили в ад. С крестной жертвой Иисуса Христа наивысшую степень таинства примирения — умерщвление смерти — пережили и мужи Ветхого Завета, когда Христос сошел в ад и освободил их от власти смерти. Таинство примирения и Креста действовало в Ветхом Завете как переживание состояния обожения, а не победы над смертью, вещь происшедшая лишь с историческим распятием и воскресением Христа.

Следовательно, говоря о преобразовании креста в Ветхом Завете, имеется в виду не простой символизм или чаяние прихода в мир Мессии и Его распятия, но переживание на личном опыте таинства примирения и любви Божией, участие человека в очищающей, просвещающей и боготворящей энергии Троичного Бога без, разумеется, одержания победы над смертью.

Необходимо сказать, что одно — таинство примирения и нетварная благодать происшедшего посредством распятия примирения, а другое — участие в^е-тварной благодати примирения, стяжаемой посредством церковных таинств и церковной аскезы. Человек не спасается автоматически лишь потому, что был распят Христос, но при условии, что будет жить и участвовать в мистической жизни Церкви, будет бороться за участие в нетварной, очищающей, просвещающей и боготворящей энергии Троичного Бога, т.е. когда и он Божией благодатью взойдет на крест.

Из всего этого видно, что православное учение о таинстве Креста, как таинстве примирения человека с Богом, отличается от папского и протестантского. В папском учении говорится о примирении Бога с человеком, а не человека с Богом. В протестантском же, несмотря на упоминание факта исторического распятия, происходит его коренное отчуждение от переживания таинства примирения в таинствах Церкви и аскезы во Христе.

XII

Говоря о распятии Иисуса Христа, все четыре евангелиста соглашаются, что Христос умер в пятницу в девятом часу (то есть в третьем часу по полудни), а с шестого (12 часов дня) до девятого часа (3 по полудни) по всей земле было затмение. Евангелист Марк говорит, что иудеи распяли Христа в третьем часу (в 9 часов утра). Для нас не суть важно был ли в третьем часу произнесен смертный приговор, или Христа уже распяли. Фактом является истина, что на протяжении многих часов Иисус пребывал пригвожденным к дереву.

Пережив неимоверную боль, Христос произнес семь фраз. Мы обратимся к ним, так как в них таятся важные касающиеся страстей и смерти Богочеловека богословские истины.

Первым словом является молитва Христа к Отцу о прощении иудейского греха: «Отче! Прости им, ибо не знают, что делают» (Лк. 23, 34). Эта фраза, как говорит Леонид Византийский, подтверждает истину, что Христос есть посредник между Богом и человеками.

Он молится, ибо после всего, что с Ним сделали иудеи и римляне, небесный Отец мог бы всех их уничтожить. Но Христос умоляет Своего Отца простить их, ибо многие из них впоследствии обернутся, как например, апостол Павел, первомученик Стефан и многие другие. После распятия и после Пятидесятницы они исповедают и своей кровью засвидетельствуют, что Он есть Сын Божий.

Христос молился Отцу не потому, что Бог Отец не ведал желаний Своего Сына, и не потому, что Сын сомневался в желаниях Отца, ибо едина есть воля Отца и Сына, но потому, что-желал явить Отца людям, а Себя Его истинным Сыном, одной с Ним природы даже на кресте.

При Крещении и Преображении Иисуса был слышен голос Отца: «Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение», которым Он явил людям Своего Единородного Сына. Теперь же Сын на кресте восклицает: «Отче!Прости им», воздавая этим Отцу за Его свидетельство.

XIII

Второе слово Христа было обращено к находившимся на Голгофе в этот мучительный час ученику Иоанну и Своей Матери. Приснодеве Иисус сказал: «Жено! Се сын Твой», а любимому ученику Иоанну: «Се Матерь твоя!» (Ин. 19, 26-27). Глядя на эту картину, нас, согласно свящ. Феофилакту, должно изумить поведение Христа. Распятый Господь спокоен, а Его действия невозмутимы: Христос заботится о Своей Матери, исполняет пророчества, отверзает рай разбойнику, тогда как еще незадолго до страстей боролся с Собою и проливал кровавый пот. Это говорит о том, что до креста Христос вел Себя как человек, а на кресте — как Бог.

Помимо этого, согласно означенному толкователю, такой интерес Христа к Деве Марии свидетельствует об истинности материнства Пресвятой Богородицы. Она дала Ему человеческое тело, и теперь Иисус глубоко переживает о Ней. Христос подает нам пример того, что о своих матерях необходимо заботиться до последнего дыхания.

На ряду с этим мы видим, сколь сильно Христос почитал Иоанна, если сод ел ал его Своим братом. Последнее особенно характерно, ибо раскрывает следующую истину: необходимо находиться со Христом в Его страданиях, потому что тогда Он «в братство Свое нас возводит».

Муки Приснодевы у креста были исполнением пророчества праведного Симеона, сказавшего: «И Тебе Самой оружие пройдет душу» (Лк. 2, 35). Поскольку Богородица не испытала боли во время ношения и родов, то должна была пострадать во время исхода Ее единородного Сына, дабы подтвердить этим истинность Своего материнства. Также эти слова Христа показывают, что Дева отдается девственному ученику, любимая ~ любимому (Зигабен). Имеющие более глубокое общение со Христом, имеют и более глубокое общение с Пресвятой Девой, и наоборот.

XIV

Третьим словом Христа на кресте был ответ на спасительное исповедание разбойника. Когда находившийся по правую от Него руку разбойник сказал: «Помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое!», Христос ответил: «Истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю» (Лк. 23, 42-43).

Эти слова ни в коем случае не означают, что Христос, как Бог, не был в это время в раю, а лишь собирался туда отправиться. Иисус говорил как человек, ибо «как человек — на кресте, как Бог же — везде и вся исполняяй, и там, и в раю, и нигде» (свящ. Феофилакт). Христос в одночасье пребывал и на кресте, и во гробнице, и с душою в аду, как Бог, и в раю с разбойником, и на престоле с Отцом, как говорит один из тропарей Церкви.

Некоторые из Отцов Церкви производят разграничение между раем и Божиим Царствием. Анализируя обращение Христа к разбойнику и сопоставляя его со словом апостола Павла, что никто из святых не принял обетования, свящ. Феофилакт говорит, что вхождение в рай и наследование Царствия Божия суть различные вещи. О благах Божия Царствия не слышал никто, и никто их не видел, по слову апостола Павла: «Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на серце человеку, что приготовил Бог любящим Его»(1 Кор. 2, 9), тогда как рай видели Адамовы очи, и слышали его уши. В тот миг разбойник приобрел рай, являющийся «местом духовного упокоения». Блаженство же Божия Царствия он вкусит лишь после Второго Прихода Христа и воскресения своего тела. Поэтому, «сподобившись рая, царствия разбойник не наследовал».

Даже если допустить, что рай и Божие Царствие суть одно и то же, даже тогда это необходимо понимать так: душа разбойника, как и души всех святых, предвкушают Божие Царство, но насладиться им во всей полноте они смогут лишь со Вторым Пришествием Христа, в телах, и каждый по мере своего покаяния и очищения (свящ. Феофилакт).

XV

Четвертым словом распятого Христа был возглас: «Боже Мой! Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил ?» (Мф. 27, 46). Лишь в свете православного предания мы обретаем истинное значение этих слов. Существуют различные схоласты и номиналисты, которые в попытке истолковать эти слова Христа, утверждают, что божественная природа, пускай даже на какой-то миг, но покинула на кресте человеческую природу, дабы Христос испытал полноту мучений и боль от этого оставления. Однако, означенное мнение есть ересь.

Прежде всего, этот возглас Христа соотносится с христологическим псалмом Давида, посвященного воплощению Христа и. Его мироспасительным Страстям. А начинается этот псалом такими словами: «Боже Мой!Боже Мой! [внемли мне] для чего Ты оставил меня?» (Пс. 21, 2). Этот псалом пророческий, ибо в нем описываются все мучения распятого Христа. Христос не повторил механически слова из него, но произнося их, исполнил пророчество.

Истолковывая вопль Христа, св. Григорий Богослов говорит, что ни Отец не покинул Христа, ни Его (Христово) Божество не испугалось страданий и не отошло от страждущего Христа. Но этим воплем Христос «в Себе изобразил нас», т.е. в то мгновение Христос говорил вместо нас. Мы были оставлены и презираемы, а затем восприняты и спасены страстями Бесстрастного. Толкуя эти слова св. Кирилл Александрийский говорит: «Постигнешь оставление, постигнешь и страсти отпущение». Начавшееся с воплощения уничижение Христа достигло высочайшего предела, и это есть оставление.

В предыдущих разборах мы подчеркивали, что божественная и человеческая природы соединились во Христе неприложно, неизменно, нераздельно и неслиянно, согласно своду Четвертого Вселенского Собора. Это означает, что природы не разделялись и никогда не разделятся. По этой причине мы и можем причащаться Тела и Крови Христовых. Так, воплем Христа к Своему Отцу передается наш вопль об утраченном с грехопадением общении с Богом.

XVI

Пятое слово распятого на кресте Иисуса относится к трагическому событию — жажде. Христос произнес лишь одно слово: «жажду». Евангелист Иоанн характерно говорит: «После того Иисус, зная, что уже все совершилось, да сбудется Писание, говорит: жажду» (Ин. 19, 28). Даже и об этом событии пророчествует Ветхий Завет, а, именно, в выше нами приведенном псалме Давида. В греческой традиции этот псалом принято называть псалмом «восприятия». Описав в нем оставление Христа и другие события распятия, а также ужасное поведение кровожадных иудеев, псалмопевец говорит: «Сила моя иссохла, как черепок; язык мой прильпнул к гортани моей, и Ты свел меня к персти смертной»(Не. 21, 16).

Согласно свидетельству самого евангелиста, слово «жажду» Христос произнес, дабы исполнить пророчество. Однако, здесь необходимо подчеркнуть, что упоминая о жажде Христа, пророк Давид провидел события того страшного часа, а не Христос повторял различные слова во исполнение пророчеств.

Жажда вызывается чрезмерным обезвоживанием организма. Многочасовое пребывание Иисуса на кресте, потеря крови и воды вызвали у Него нестерпимую жажду. Это еще один раз подтверждает подлинность находившегося на кресте тела Иисуса Христа, как и то, что Он действительно пострадал ради спасения человека. Здесь также отсутствовало принуждение и Христос страдал совершенно добровольно. Господь страдал и жаждал, ибо желал страдать и жаждать, и когда Христос того желал, божественная природа попускала человеческой претерпевать «человеческое».

XVII

Шестым, последовавшим после просьбы утолить жажду, было слово «свершилось» (Ин. 19, 30).

Смысл слова «свершилось»соединяется не только со свершением всех пророчеств, но и с окончанием освободительного подвига Христа и спасения человека. Это вершина искупительной жертвы Христа. Мы находимся на крайней высоте уничижения Сына и Слова Божия, или лучше сказать в самой глубине Божьего смирения. Он не ограничился одним учением, но «смирил Себя, быв послушным далее до смерти, и смерти крестной» (Фил. 2, 8).

Эта фраза Христа звучит триумфально. Евангелист Марк говорит: «Иисус же, возгласив громко, испустил дух» (Мк. 15,37). Тот факт, что незадолго перед исходом души Христос громогласно возгласил слово «свершилось», говорит об обладании великой силой и властью. Христос призвал смерть, когда Сам того возжелал, а не просто угас, как это бывает с находящимися на грани смерти людьми. На кресте Иисус вел Себя, как истинный Богочеловек.

XVIII

Седьмое и последнее слово распятого Христа имеет непосредственное отношение к предыдущему, и сохраняет его нам евангелист Лука: «Иисус, возгласив громким голосом, сказал: Отче! В руки Твои предаю дух Мой. И сие сказав, испустил дух» (Лк. 23, 46).

Христос умер на кресте как истинный Господь и Владыка. Простой человек так не умирает. Христос Сам, как Бог, имел власть над смертью, ибо умер в час, когда того возжелал, а не когда за Ним пришла смерть. Душу же Свою «предал» Отцу, а это значит, что диавол не имел над Ним никакой власти. До этого времени души людей забирал к себе в ад сатана. С этим господским возгласом, с преданием Своей души в руки Отца, а не в лапы ада, приобрели свободу и души уже находившихся в аду праведников (свящ. Феофилакт). По этой причине крест — это слава Церкви, и он не отделим от воскресения Христа. Крест без воскресения не мыслим, как и воскресение без креста.

Возглас, составляющий седьмое слово распятого Христа, необходимо связывать со словами евангелиста Иоанна: «И преклонив главу, предал дух» (Ин. 19, 30). Это весьма содержательная фраза, и ей необходимо предать должное внимание. У людей происходит совершенно противоположное. Человек сначала умирает, т.е. сначала отходит душа от тела, а затем уже голова теряет равновесие и падает. Христос же прежде склонил голову, а затем предал дух. Священный Златоуст замечает: «Ибо не потому склонил главу, что умер, как бывает с нами, но прежде преклонил, а тогда испустил дух». Это лишний раз подтверждает подчеркнутое выше, что Христос имел полную власть над смертью, поэтому «егда возжелал, тогда и отошел «(Зигабен).

То, что Иисус вначале преклонил голову, а затем «предал дух» Своему Отцу, т.е. душу, показывает, «что Он смерти был Господином, и все творил по Своей власти» (свящ. Феофилакт). Христос ничего не делал принудительно, но все добровольно и по желанию. Он желал и воспринял страждущее и смертное тело. Попустил Своей плоти действие естественных нужд, и Сам, как Господь жизни и смерти, повелел смерти приидти. Сделал же это Христос по икономии, дабы смертью попрать смерть.

Как говорит св. Иоанн Дамаскин, смерть, как рабыня, повиновалась Божию повелению и со страхом приступила к Нему. Именно это и было «смертью смерти». Чтобы поймать рыбу на крючок, рыболовы прикрывают его приманкой, так и здесь: крючком было Божество, тогда как приманкой — смертное тело. И диавол и смерть, пожрав смертную человеческую природу Христа, были пойманы и заключены Богом (св. Григорий Нисский). Св. Григорий Палама говорит, что крючком, на который были пойманы диавол и смерть, является и сам крест, ибо на нем умер Христос.

XIX

Разлучение души с телом в Священном Писании и святоотеческих текстах зачастую передается посредством слова «уснул», дабы показать, что вопреки смерти человек продолжает жить во Христе, и смерть не имеет больше над ним силы. Однако, относительно Христа всегда говорится, что Он «умер». Это объясняется необходимость подчеркнуть истинность факта смерти Христа, дабы исключить предположения, что Его смерть была вымыслом или фантазией. Если бы Христос не умер, то не было бы и настоящего воскресения.

Смерть — это разлучение души с телом. Христос предал Свою душу и дух в руки Отца, однако, это не означает, что произошел разрыв «по испостаси» единения божественной и человеческой природ. Если мы соглашаемся с тем, что со смертью человека его ипостась не разрушается, то намного больше это относится к Богочеловеку Христу.

Св. Иоанн Дамаскин говорит, что несмотря на то, что Христос умер как человек, и Его душа отделилась от непорочного тела, Божество пребыло нераздельным с «обома из них», т.е. и с душой и с телом. Со смертью Христа не разделилась одна ипостась на две, но несмотря на отход души от тела, ипостась Слова пребыла единой. Впрочем, никогда душа и тело Христа не имели особой, отдельной ипостаси вне ипостаси Бога Слова. Таким образом, хотя душа со смертью Христа и отделилась от тела, она постоянно пребывала соединенной с ним ипостасно чрез Бога Слово.

Это означает, что соединенная с Божеством-душа сошла в ад освободить от державы смерти ветхозаветных праведников, тогда как соединенное с Божеством тело пребывало во гробе, не подвергаясь тлению и разложению. Таким образом, соединенные с Божеством душа и тело «вдвоем разрушают узы смерти и ада»: объединенная с Божеством душа сокрушила узы ада, а объединенная с Божеством тело низвергло державу смерти.

Козьма, епископ Майумский, изумительным образом изложил эту великую богословскую истину в одном из тропарей канона Великой Субботы: «Биен был еси, но не разделился еси слове, еяже причастился еси плоти: аще бо и разорися твой храм во время страсти, но и тако един в состав божества и плоти твоея. Во обоих бо един еси сын, слово божие, Бог и человек».

XX

Лежавшее во гробе отдельно от души, но нераздельно от Божества тело Иисуса Христа не было подвержено тлению. В одном из тропарей Великой Субботы поется: «Плоть бо Твоя нетления не виде Владыко, ниже душа твоя во аде страннолепно оставлена бысть». Странным для человеческих реалий образом ни тело не было подвержено порче, ни душа была покинута в аду, поскольку и с душой и с телом со-существовало единое и общее Божество Сына и Слова Божия в силу ипостасного единения двух природ во Христе.

Объясняя это событие, св. Иоанн Дамаскин говорит, что между тлением и растлением существует большая разница.

Слово «тление» подразумевает под собой естественные страсти и нужды т.е. голод, жажду, усталость, прободение рук гвоздями, смерть, одним словом, отделение души от тела. Все это было присуще Христу, поскольку Он добровольно принял тело чистое и непорочное, но смертное и подверженное естественным страстям, с целью пострадать и умереть, упраздняя сим диавола державу. До распятия и воскресения телу Христа было присуще «тление» в вышеизложенном смысле. В противном случае, оно не было бы подобно нашему телу, и таинства божественного Домостроительства — Страсти и Крест — стали бы неким шарлатанством и театром, а наше спасение — псевдо-спасением. Однако, после воскресения Христос сбросил тление, а значит, тело стало нетленным, и Иисус больше не алкал, не жаждал и т.д. Итак, тело Христа было тленным до воскресения и нетленным после него.

Слово «растление» означает распад и разложение тела после исхода из него души на составлявшие его элементы. Человеческое тело состоит из четырех элементов: воды, воздуха, земли и огня. С исходом души тело распадается на эти, некогда составлявшие его элементы, что сопровождается зловонием. Но с телом Христа этого, однако, не произошло. «Сего опыта Господне тело не имело». Иисусова плоть не познала разложения по причине своего единения с Божеством.

В какой-то степени это происходит и с телами святых: многие из них остаются нетленными и благоухают потому, что Божья благодать остается и изобилует в мощах (св. Григорий Палама). Если со святыми это происходит по благодати и участию, то во Христе — естественно, «по природе», поскольку и тело Господа Иисуса Христа стало источником нетварной благодати.

XXI

Присутствовавший при казни Иисуса Христа евангелист Иоанн сохраняет нам описание случая пронзения Христа копьем. Получив приказ Понтия Пилата умертвить через раздробление голеней и погрести всех распятых по причине приближавшейся Субботы, иудеи, придя ко Христу, нашли Его мертвым. Именно по этой причине голени Христа не перебили, «но один из воинов копьем пронзил Ему ребра, и тотчас истекла кровь и вода» (Ин. 19, 31-34). Толкуя это событие, Святые Отцы Церкви выделяют изумительные моменты.

Согласно св. Иоанну Златоусту, с исхождением крови и воды в тот миг «таинство непостижимое свершися». Во-первых, таинство состоит в том, что у мертвецов кровь не исходит, а сразу же после смерти сворачивается. Во-вторых, потому что из одного и того же места изошли кровь и вода не смешанно, но поочередно. Такое происшествие не может быть объяснено иначе чем, что «прободенный был выше человека», и что это было Божией икономией, дабы явить миру основные таинства Церкви — Крещение (вода) и божественную Евхаристию (кровь).

Это действие, по крайнему нисхождению и икономии, также указывает на сотворение в этот миг Церкви, утвержденной на сих двух таинствах. Святые Отцы Церкви поддерживают параллелизм между сотворением Евы из ребра Адама и сотворением Церкви из ребра нового Адама-Христа. Как Господь Бог взял Адамово ребро и создал из него женщину, так и Христос создал из Своего ребра Церковь. И, как Ева была сотворена в час, когда Адам спал, так Церковь сотворилась из Христова ребра, когда Он умер (св. Иоанн Златоуст).

Существует и другое толкование Святых Отцов. Происшедшая из Адамова ребра Ева принесла смерть и порчу, как в Адама, так и во весь человеческий род. Это изменение исцеляется посредством ребра нового Адама-Христа. Избавление и освобождение предыдущего ребра свершается кровью, тогда как очищение — водой (св. Афанасий Великий). Поскольку в ребре Адама зародилась порча, то в ребре нового Адама зародилась жизнь (св. Иоанн Златоуст). Также пронзенное ребро выражает и ту истину, что спасение предлагается не только мужчинам, но и женщинам, ибо они были созданы из мужского ребра (св. Феодор Студит).

Церковь — это прославленное Тело Христово, а не какая-либо религиозная организация. В ее лоне существуют оба эти таинства: вода и кровь, Крещение и Евхаристия. Святым Крещением очищается природа человека, омывается «по образу», а святым Приобщением он приобретает жизнь. В такой перспективе Крест является жизнью и воскресением.

По этой причине Христос не отозвался на сделанное Ему иудеями предложение сойти с креста, чтобы уверовать, что Он истинный Бог. Иисус знал, что крестом будет упразднена держава диавола, и что крестом и воскресением Он создаст Церковь с ее светоносными таинствами. Перстное человеческое мышление и рождаемые им перспективы слишком малы и низки. Христос остался на кресте. Согласно мирским критериям Его «постигла неудача», однако, именно там и находилась величайшая удача.

XXII

Евангелист Иоанн описывает нам также снятие Иисуса с креста и Его погребение. Иосиф из Аримафеи и Никодим, два тайных ученика Христа, посредством совместных усилий устроили погребение Христа. Первый был «учеником Иисуса, но тайным из-за страха от иудеев», а второй — тем, кто приходил «прежде к Иисусу ночью». Иосиф из Аримафеи попросил Пилата разрешить снять тело Иисуса, и вместе с Никодимом похоронили Его. «Итак они взяли тело Иисуса и обвили его пеленами с благовониями, как обыкновенно погребают иудеи. На том месте, где Он распят, был сад, и в саду гроб новый, в котором еще никто не был положен» (Ин. 19,38-41). Священный песнопевец говорит: «Знамения твоего погребения показал еси, дабы большее смогли увидеть». Толкуя этот тропарь, св. Никодим Святогорец пишет, что посредством множества видений Христос показал ветхозаветным пророкам знамения, т.е. образы Своего погребения, наиболее характерными из которых являются трехдневное пребывание Ионы во чреве кита, воскрешение мертвого через положение во гробе пророка Елиссея, вышедший невредимым из львиной ямы пророк Даниил, а также видение пророком Иезекиилем воскресения мертвых костей — пророчество, которое мы читаем по возвращению в храм после обнесения Плащаницы.

Здесь также необходимо подчеркнуть действие свободной воли Христа. Будучи совершенным Богом и обладая властью как над смертью, так и над всем созданием, Иисус добровольно принял положение во гроб. В одном из тропарей канона Великой Субботы поется: «Волею бо под землею печатлеется, иже в вышних живый», а в другом месте: «Се бо в мертвецех вменяется в вышних живый, и во гроб мал странноприемлется». Во Христе и все человеческое совершается боголепно.

Однако, пребывавшее во гробе с Божеством тело Христа было «страшным». Известно относящееся ко Христу слово ветхозаветного патриарха Иакова: «Преклонился он, лег, как лев-и как львица: кто поднимет его?» (Быт. 49, 9). Толкуя это пророчество, св. Иоанн Златоуст говорит, что лев страшен не только, когда бодрствует, но даже когда спит. То же самое относится и ко Христу. Он был «страшен» не только до креста, но и на протяжении крестных мук, и во время смерти. Этим объясняется причина свершения в час смерти Христа стольких страшных чудес: затмение по всей земле, землетрясение, разрушение камней, разорвание храмовой завесы и воскресение усопших праведников, вошедших потом в Иерусалим. Образ льва — это образ Божества Иисуса Христа.

Христов гроб оказался «жизни кладезем божественным», поскольку внутри себя содержал саму жизнь. Говоря об Иисусовом гробе, св. Епифаний Кипрский изумляется по поводу того, как жизнь могла вкусить смерти, нераздельный разделиться во гробе, как может обитать в могиле непокинувший лона Отеческого, как входит в гробовую пещеру отверзший врата рая и сокрушивший врата адовы, но не тронувший врат Девы.

Афанасий Великий называет гробницу Иисуса «местом воскресения», «кузницей воскресения», «упразднением гробниц», «гробницей, из которой жизнь выходит бесконечная».

Гробница должна была быть пустой, и тому есть много причин. Важнейшей из всех является избежание какого-либо недоразумения и предположения, что воскресение Христа произошло из-за присутствия во гробе другого человека, заранее там погребенного, или что воскрес кто-то другой, а не Христос.

Размышляя о гробе, священный песнописец поет: «Богат гроб, в себе бо прием яко спяща содетеля, жизни божественное сокровище показася, во спасение нас поющих: избавителю Боже, благословен еси».

XXIII

Своим воплощением и крестной жертвой Христос показал безмерную любовь Бога к человеческому роду. Поэтому Он называется «женихом Церкви». При обнесении распятия внутри храма священник возглашает: «Гвоздми пригвоздися жених церковный». Св. Максим Исповедник говорит, что Бог является как любовью, так и любимым, движущим и притягивающим к Себе все, что способно любить. Св. Игнатий Богоносец называет Его эросом: «Мой эрос распят».

К этому следует добавить размышления св. Николая Кавасилы о великой любви Христа к человеку. Как эрос приводит любящих друг друга людей к экстазу, так и эрос Бога к человеку привел Его к тому, что Господь уничижился и стал человеком. Он не просто призывает к Себе любящих Его, но Сам к ним нисходит, ищет взаимности и доходит до страстей. Чем объясняется такое уничижение Христа перед человеком?!

Есть два основных доказательства подлинности чувств любящего человека. Первое — это постоянное желание творить любимому добро, а второе — желание пострадать ради него. Второе, безусловно, выше первого. Поскольку Бог, как бесстрастный, не мог пострадать за человека, то, дабы показать безмерную любовь к человеку, «задумал уничижение» и пострадал в Своем теле. Однако, Христос потом сделал нечто большее. Несмотря на то, что после воскресения Его тело было духовным, Он сохранил на Нем крестные раны и, радуясь, показывал их как драгоценности и украшения Ангелам. Никто не имеет такой одержимой любви, как Христос. Он не только позволил Себя избить, не только спас неблагодарного, но все Свои раны считает драгоценными, а также всего Себя предлагает нам, ибо посредством мистической жизни Церкви наши члены становятся членами Тела Христова. Иисус восседает с крестными ранами на царском престоле и призывает, всех к этой царской диадеме.

Однако, такую любовь — истинный эрос, испытывают лишь глубоко любящие Христа и внутренне очищающиеся. Это не чувственное состояние, не непреображенная страстная любовь, но плод бесстрастия. Характерно то, что приведенное выше слово св. Игнатия Богоносца имеет связь с бесстрастием. В своем послании к римлянам он писал: «Мой эрос был распят, и нет во мне огня любящего материю». Он желает пострадать за безмерно им любимого Христа, Которого называет своим эросом. Стремление же пострадать зиждется на отсутствии в нем любви к материки миру. Он продолжает следующими словами: «Вода живая и глаголящая во мне, в недрах меня говорит: прииди ко отцу. Не радует меня пища тленная, ни удовольствия этой жизни». Таким образом, распявшиеся внутри себя и стремящиеся пострадать, имеющие желание принести себя в жертву, могут испытать или уже испытывают Божественный эрос.

Ведь, как говорит все тот же свящ. Николай Кавасила, любовь тесно соединяется с познанием. Насколько любящий знает любимого, настолько его и любит. Поскольку же существует множество ступеней познания, то существует и множество ступеней любви и эроса. Как одна степень любви происходит от слышания, а другая от видения, так градация характерна как для любви, так и для эроса. Святые испытывают Божию любовь и сами Его истинно любят.

XXIV

Таинство Креста, как таинство извечной любви Бога к человеческому роду, выразилось смертью Христа на Голгофе. Но нельзя останавливаться лишь на этой внешней и исторической стороне темы. Необходимо продвигаться к личностному участию в таинстве Креста посредством мистического и аскетического жития. Как говорит апостол Павел, крещением мы крещаемся в смерть Христа, дабы, исходя из купели, и мы воскрешались и участвовали в воскресении Христа. По этой причине древнехристианские купели строили в форме креста. Во всех таинствах Божия благодать преподается через благословение, совершаемого в образе крестного знамения. Однако, все без исключения таинства для своего совершения предполагают атмосферу аскетической жизни.

Св. Максим Исповедник говорит, что необходимо распинать все призрачное. Это означает, что мы должны удаляться от грехов «на деле» и «в произволении», подобно удалившимся из Египта и прошедшим на противоположный берег Чермного моря евреям. Погребению должно предать и страстные образы и греховные прилоги, т.е. необходимо следить за страстными движениями наших помыслов и страстей. Достигается же это лишь посредством бдения, аскетической и безмолвной жизни. И лишь только тогда в нас воскресает Божие Слово.

На примере погребших Христа Иосифа Аримафейского и Никодима, св. ‘Максим Исповедник говорит, что Господня могила — это или мир, или сердце каждого верующего. Погребающие Христа с почестями должны обвить Его белыми простынями — причины и способы добродетелей — и сударом — элементарное познание богословия. Лишь живущие теорией и действием, отображающих наличие в человеке добродетели и богословского знания, могут увидеть воскресшего Христа.

По этой причине ранее и говорилось о различии примирения, происшедшего с историческим распятием Христа, и участия в таинстве примирения, происходящего посредством мистической и аскетической жизни Церкви.

Страдания Иисуса Христа и Его смерть предлагаются не для антропоцентричных эмоциональных размышлений, но для возрождения, обновления, прославления и обожения человека. Необходимо личное экзистенциальное переживание этих великих событий в жизни Господа нашего Иисуса Христа. Св. Максим Исповедник говорит, что у каждого из нас есть две альтернативы: первая — снова распять Христа через непрестанное согрешение членами нашего тела, ставшими после крещения членами Тела Христова, и вторая — распяться со Христом. В сущности, речь идет о тех двух возможностях, что были у распятых вместе со Христом на Голгофе разбойников. Один оказался великим богословом, а другой — богохульником. Мало находиться рядом с распятым Христом. Необходимо со-распинаться с Ним, совлекшись «ветхого человека с делами его» и облекшись «в нового, который обновляется в познании по образу Создавшего Его» (Кол. 2, 9-10).

Октябрь 1994

Просмотры (15)

Оставить ответ

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Перейти к верхней панели