Таинство Брака

О таинствах. Таинство Брака.  Гермоген Шиманский

ПОНЯТИЕ О ТАИНСТВЕ

Брак есть таинство, в котором жених и невеста пред священником и Церковью дают свободное обещание о взаимной их супружеской верности, и союз их благословляется, во образ союза Христа с Церковью, и испрашивается им благодать чистого единодушия к благословенному рождению и христианскому воспитанию детей (Катехизис).[1]

УСТАНОВЛЕНИЕ БРАКА

Брак есть начальный союз, из которого образуется союз семейный, родственный, народный и гражданский. Поэтому важность и значение брака может быть рассматриваемо с разных сторон. Во всей своей святости и высоте брак является в недрах Православной Церкви, где он есть таинство, которого начало — в благословении брака первозданной четы, а полнота в христианстве.

Брак первоначально установлен Самим Богом еще в раю чрез сотворение жены в помощь мужу и чрез благословение, преподанное им Богом. Отсюда в Ветхом Завете повсюду выражается воззрение на брак как на дело, благословляемое Самим Богом (Быт. 1, 28 и гл. 24; Притч. 19, 14; Мал. 2, 14).

Такой взгляд на брак слова Божия отражен и в первых трех молитвах в последовании венчания.

В христианстве брак достигает всей полноты совершенства и действительного значения таинства. Первоначально освященный Богом, он получает новое подтверждение и посвящение в таинство от Иисуса Христа (Мф. 19, 5—6) и становится образом таинственного союза Христа с Церковью, почему и называется тайной великой (Еф. 5, 32). Согласно со словом Божиим учили о браке и древнейшие писатели и отцы Церкви (Климент Александрийский, Тертуллиан, свт. Иоанн Златоуст, блж. Августин, свт. Амвросий Медиоланский и др.).

ЦЕЛЬ И СМЫСЛ ТАИНСТВА БРАКА

Брак, по христианскому взгляду, есть великая тайна единения двух душ, в образе единения Христа с Церковью (см. Апостол, читаемый на венчании — Еф. зач. 230).

Муж и жена, по мысли святого Киприана Карфагенского, получают полноту и цельность своего бытия в духовно-нравственном и физическом единении и взаимном восполнении одного личностью другого, что достигается в христианском браке.

Взаимные обязанности мужа и жены указаны в Свящ. Писании: муж должен любить жену, как Христос возлюбил Церковь; а со стороны жены должно быть повиновение мужу, как Церковь повинуется Христу (Еф. 5, 22—26).

Чтобы быть достойным отображением таинственного союза Иисуса Христа с Церковью, соединяющиеся в супружестве должны все низшее в своей природе подчинить высшему, физическую сторону поставить в зависимость от духовно-нравственной.

Нравственная связь, союз любви и внутреннее единство между супругами при этих условиях являются настолько крепкими, что их не может ослабить самая смерть. С этой точки зрения может быть признано нравственное достоинство только за первым браком. Второй брак — «удержание от блуда», свидетель о невоздержании чувственности, «не побеждаемой духом, как следует истинному христианину, по крайней мере после удовлетворения чувственной потребности в первом браке». Поэтому совесть христианина нуждается в очищении епитимией, какою и было в древности отлучение второбрачных от Св. Таин на год.[2] Второженцев (т. е. овдовевших и вступивших во второй брак) запрещается, по апостольскому преданию и церковным канонам, избирать пастырями Церкви как проявивших через второбрачие «невоздержание чувственности», которое должно быть чуждо лицам священного сана.[3] Еще более строго Церковь смотрела на третий брак (хотя и допускала его как снисхождение к человеческой немощи).

Как живой союз любви и сердечного расположения по образу союза Христа с Церковью, брак не может быть разрываем никакими неприятностями и случайностями супружеской жизни, кроме смерти одного из супругов и вины прелюбодеяния.[4] Последнее по своему действию на брак равносильно смерти и в самом корне разрушает брачные узы. «Жена есть общница жизни, соединяемой в одно тело из двух, и кто снова разделяет одно тело на два, тот враг творчества Божия и противник Его Промысла».[5]

Брак в христианстве имеет в основе чувство любви и высокого взаимного уважения (без последнего и не может быть любви).

Брак — это домашняя Церковь, первая школа любви. Любовь, здесь воспитавшись, должна потом выйти из круга семьи на всех. Эта любовь — одна из задач брака, которая и указывается в молитвах в самом чине венчания: Церковь молится, чтобы Господь подал брачующимся жизнь мирную, единомудрие, «единомыслие душ и телес», друг ко другу любовь в союзе мира, исполнил «домы их пшеницы, вина и елея и всякия благостыни, да преподают и требующим» и, имея всякий достаток, изобилуют на всякое дело благое и Богу благоугодное, да «благоугодивше пред Богом возсияют, яко светила на небеси, во Христе Господе нашем».[6]

Христианская семья, по учению Василия Великого, должна быть школою добродетелей. Связанные чувствами любви, супруги должны оказывать взаимное доброе влияние, самоотверженно снося недостатки характера друг друга.

Брак есть также школа самоотречения, поэтому мы слышим в чине венчания слова: «Святии мученицы, иже добре страдавше и венчавшеся, молитеся ко Господу, помиловатися душам нашим».

Здесь упоминаются мученики, ибо христианство есть подвиг во всех сторонах христианской жизни, и, в частности, брак налагает на людей настолько высокие обязанности по отношению к ним самим и по отношению к их потомству, что их венцы в некотором смысле приравниваются к венцам мучеников. Венцы брачные — это вериги подвижничества, венцы победы над чувственностью; при совершении таинства пред брачующимися полагается и святой крест, символ самоотречения и служения ближнему и Богу, и призывается в песнопении великий учитель любви в Ветхом Завете пророк Исаия.

Христианство требует в браке целомудрия. Пребывающим в браке христианство предписывает жизнь чистую, непорочную, целомудренную. Это отражено и в молитвах чина венчания.

Церковь молит Господа, Который есть «тайнаго и чистаго брака Священнодействитель и телесного Законоположитель, нетления Хранитель», подать благодать брачующимся сохранить в браке «целомудрие», показать «честный их брак», соблюсти «ложе их нескверное» и «непорочным сожительство их», чтобы они достигли «старости маститей», «чистым сердцем делающа заповеди» Божии.[7] Здесь Церковь указывает на то, что мы назвали брачным целомудрием, указывает на необходимость соблюдения супружеской верности, на необходимость борьбы с выработанной веками греховной страстностью, на отречение от прежних языческих отношений к своей жене как предмету наслаждений и собственности. Борьба с грехом в браке — возвышеннейший тип христианского аскетического делания. Это есть великое дело, оздоровляющее самые источники жизни. Оно делает брак подвигом и личного, и (вследствие наследственности) родового совершенствования и по физической, и по духовной стороне. Этот подвиг (аскеза) имеет внешнее выражение в воздержании супругов друг от друга в дни поста, а также в период кормления и беременности.

Священное Писание и Церковь в своих молитвах чина венчания указывают и на вторую основную цель брака — деторождение. Церковь благословляет брак как союз для целей деторождения и для христианского воспитания детей, испрашивая в молитвах «доброчадие» и о «чадех благодать».

В ектениях и молитвах на обручении и венчании Церковь молится о ниспослании брачующимся совершенной и мирной любви, о сохранении их в непорочном жительстве, о даровании доброчадия в продолжение человеческого рода и к восполнению Церкви.

В назидание новобрачным положено в Большом Требнике (гл. 18) прекрасное поучение, в котором всесторонне отражен взгляд Церкви на брак как таинство (приводим в русском переводе): «Благочестивая и правоверная о Христе Господе сочетавшаяся двоица! Великая нива Церкви Божией есть трояка и троякою украшается жатвой. Первая часть этой нивы приобретается возлюбившими девство; она приносит в житницу Господню стократные плоды добродетелей. Вторая часть этой нивы, возделываемая хранением вдовства — в шестьдесят крат. Третья — браком сочетанных, — если они благочестиво в страхе Божием жительствуют, плодотворит в тридцать.

Итак, честно супружество, законом которого вы ныне сочетались, да живя вместе, восприимете от Господа плод чрева в наследие рода вашего, в наследие рода человеческого, во славу Творца и Господа, в неразрешимый союз любви и дружества, во взаимную помощь и для предохранения себя от соблазна. Честно супружество, ибо Сам Господь установил его в раю, когда из ребра Адамова сотворил Еву и дал ее в помощницу ему. А в новой благодати Сам Христос Господь изволил сподобить супружество великой чести, когда не только Своим присутствием украсил брак в Кане Галилейской, но и возвеличил его первым чудодействием — претворения воды в вино. Господь ублажил девство, изволив родиться плотию от Пречистой Девы; воздал честь вдовству, когда, во время принесения Своего в храм, от Анны — вдовицы восьмидесятичетырехлетней принял исповедание и проречение; возвеличил и супружество присутствием Своим на браке.

Итак, блаженный, честной и святой сан избрали вы для своего жития; только умейте проводить святое и честное житие. А оно будет таковым, если вы, живя в страхе Божием, будете уклоняться от всякого зла и потщитесь творить благо; будет и блаженно, если взаимно будете друг другу воздавать должное. Ты, жених, храни к супруге своей верность сожития, любовь правую и снисхождение к женским немощам. И ты, невеста, храни к мужу своему всегдашнюю также верность в сожитии, любовь нелицемерную и послушание ему как главе своей: ибо как Христос есть глава Церкви, так и муж — глава жены. Оба же вместе должны вы заботиться о доме своем и всегдашними трудами, и снабдением домашних; оба прилежно и непрестанно являйте друг другу любовь непритворную и неизменную, дабы союз ваш, который, по словам ап. Павла, есть великая тайна, вполне знаменовал соединение Христа с Церковью. Чистая и теплая любовь ваша да являет чистую и теплую любовь Христову к Церкви. Ты, муж, как глава, люби жену свою, как тело свое, как Христос любит духовное тело Свое — Церковь. Ты, жена, как тело, люби главу свою — мужа, как Церковь любит Христа. И, таким образом, с вами и в вас будет Христос — Царь мира: «Ибо Бог любовь есть, и пребываяй в любви, в Боге пребывает, и Бог в нем» (1 Ин. 4, 16). А пребывая в вас, даст вам мирное сожитие, благоденственное пребывание, обильное пропитание для себя и домочадцев, дарует Свое святое благословение на все ваши труды, на села, на дома и скоты ваши, чтобы все умножалось и сохранялось, даст вам видеть плоды чрева вашего — как масличные леторасли[8] окрест трапезы вашей, и узреть сыны сынов ваших. Буди на вас благословение Господне всегда, ныне и присно и во веки веков. Аминь».

ДРЕВНОСТЬ БОГОСЛУЖЕНИЯ БРАКОСОЧЕТАНИЯ

Богослужение при бракосочетании совершается издревле. В христианстве брак благословляется со времен апостолов. Святой Игнатий Богоносец, ученик апостола Иоанна Богослова, в письме к Поликарпу пишет: «Женящимся и посягающим надлежит вступать в супружество с согласия епископа, дабы брак был о Господе, а не по страсти». Климент Александрийский (II век) указывает, что только тот брак освящается, который совершается словом молитвы. Апологет III века Тертуллиан говорит: «Как изобразить счастье брака, одобряемого Церковью, освящаемого ее молитвами, благословляемого Богом?» Святые Григорий Богослов, Иоанн Златоуст, Амвросий Медиоланский свидетельствуют о священническом благословении и молитве, которыми освящалось вступление в брак. В 398 году IV Карфагенский Собор постановил, чтобы родители или вместо них избранные представляли жениха и невесту для благословения.

В настоящее время в чинопоследование брака входит обручение и венчание. В древности обручение, предшествовавшее брачному обряду, было актом гражданским;

он совершался торжественно, в присутствии многих (до 10-ти) свидетелей, которые скрепляли брачный контракт; последний представлял собою официальный документ, определявший взаимоотношения между брачующимися. Обручение сопровождалось обрядом соединения рук жениха и невесты, а жених дарил невесте кольцо. Только в X—XI в. обручение начало совершаться в церкви как обязательный церковный обряд с соответствующими молитвословиями.

Чинопоследование христианского брака, особенно в обряде обручения, образовалось под влиянием еврейских брачных церемоний. И в молитвах христианского брака имеются многие ссылки на ветхозаветный еврейский обряд.

Чин самого бракосочетания у христиан в древности совершался чрез молитву, благословение и руковозложение епископа в церкви во время литургии. (Ср. свидетельства Климента Александрийского и Тертуллиана.) Следы того, что чин бракосочетания совершался во время литургии, мы видим в чине венчания: возглас литургии «Благословенно Царство», мирная ектения, чтение Апостола и Евангелия, сугубая ектения, возглас: «И сподоби нас, Владыко» и «Отче наш».[9] В IV веке введено применение на Востоке брачных венков. (На Руси они были заменены деревянными и металлическими венцами.) Отделение чина венчания от литургии произошло в XII—XIII в., и в настоящее время оно обычно совершается после литургии.

В XVI в. чинопоследование брака на Руси достигло полного развития и заключало в себе все то, что мы имеем в нашем современном чине.

Древнейшими частями последования венчания нужно признать нашу третью молитву (пред возложением венцов) и 4-ю (после Евангелия), пение 127-го псалма, приобщение общей чаши вместо причащения Святых Даров и благословение брачующихся во имя Пресвятой Троицы. Позднейшее происхождение имеют две первые молитвы, чтения из Апостола и Евангелия, две последние молитвы (6-я и 7-я) по снятии венцов и молитва на разрешение венцов в 8-й день.

ОГЛАШЕНИЕ ПРЕД БРАКОМ И БЛАГОСЛОВЕНИЕ РОДИТЕЛЕЙ

Жених и невеста как члены Православной Церкви, по древнему обычаю, «да умеют (т. е. должны знать) исповедание веры, сиречь: Верую во единаго Бога, и Молитву Господню, сие есть: Отче наш; (а также) Богородице Дево и десятословие» (Кормчая, 2, 50).

Предохраняя от вступления в незаконный брак (по степени родства), Православная Церковь ввела предварительное троекратное «оглашение» (в три ближайшие воскресения), т. е. делает известным членам прихода намерение лиц, желающих вступить в брак. Церковь также внушает вступающим в брак «предочистить», преднапутствовать себя на новое поприще жизни подвигом поста, молитвы, покаяния и причащения Святых Таин.

Православные родители жениха и невесты, сохраняя древний благочестивый похвальный обычай, «предварительно благословляют» их не только по чувству родительской любви, но и от лица Господа и святых, — благословляют святыми иконами со знамениями потребностей жизни — хлебом и солью. Начало родительского благословения детям, вступающим в брак, указано в слове Божием. Так, некогда Вафуил благословил дочь свою Ревекку для супружества с Исааком (Быт. 24, 60), Рагуил дочь свою Сарру для супружества с Товием (Тов. 7, 11—12).

ЧИНОПОСЛЕДОВАНИЕ БРАКА

Чинопоследование брака положено всегда совершать в храме, и притом самым приличным временем для совершения брака указывается время после литургии.

Каждый брак полагается совершать отдельно, а не вместе несколько браков.

Чинопоследование брака состоит из: 1) чина обручения и 2) последования венчания и разрешения венцов, т. е. совершения собственно таинства.

В обручении утверждается пред Богом «глаголанное у брачущихся слово», т. е. взаимное обещание брачующихся, и в залог этого им дают перстни; в венчании же благословляется союз брачующихся и испрашивается на них благодать Божия. В древности обручение совершалось отдельно от венчания. В настоящее время венчание обычно следует тотчас за обручением.

Чин обручения. Пред обручением священник полагает для освящения на престоле с правой стороны кольца («перстни») брачующихся (одно возле другого), при этом серебряное (которое после перемены достается жениху) полагается на престоле с правой стороны от золотого. Кольца полагаются на престоле в знак того, что союз обручаемых скрепляется десницей Всевышнего и что брачующиеся поручают свою жизнь Промыслу Божию.

Для обручения священник, облачившись в епитрахиль и фелонь, выходит из алтаря чрез царские врата. Он выносит с собой в предшествии светильника крест и Евангелие и полагает их на аналое среди храма. Крест, Евангелие и свеча служат знаками невидимого присутствия Христа Спасителя.

Обручение совершается в притворе храма или при самом входе в храм (в «преддверии храма»).[10]

Священник (трижды) благословляет крестообразно сперва жениха, а потом невесту зажженною свечой, которую потом вручает каждому, показывая тем, что в браке преподается свет благодати совершаемого таинства и что для вступления в брак необходима чистота жизни, сияющая светом добродетели, почему зажженные свечи не даются второбрачным как уже не девственным.

Потом (по Уставу) священник кадит их крестовидно[11], указывая на молитву и преподание благословения Божия, символом которых служит фимиам, как средство к отражению всего враждебного чистоте брака. (В настоящее время каждение жениха и невесты пред обручением не совершается.)

После этого священник творит обычное начало: «Благословен Бог наш…» и произносит мирную ектению, в которой содержатся прошения о брачующихся и о спасении их, о ниспослании им любви совершенной и сохранении их в единомыслии и твердой вере.

После ектении священник вслух читает две молитвы, в которых испрашивается обручающимся благословение Божие, единомыслие, мирная и непорочная жизнь и проч. При этом воспоминается брак Исаака и Ревекки как образец девства и непорочности для брачующихся. В это время диакон идет в алтарь и приносит с престола перстни.

Священник, взяв сперва золотой перстень, трижды осеняет жениха на его главе, произнося (трижды):

«ОБРУЧАЕТСЯ РАБ БОЖИЙ (имя) РАБЕ БОЖИЕЙ (имя) ВО ИМЯ ОТЦА И СЫНА И СВЯТАГО ДУХА, АМИНЬ», и полагает перстень на палец правой руки (обыкновенно на четвертом пальце).

Точно так же вручает серебряный перстень невесте с произнесением слов: «ОБРУЧАЕТСЯ РАБА БОЖИЯ (имя) РАБУ БОЖИЮ…».

После этого кольца трижды переменяются, и, таким образом, перстень невесты остается как залог у жениха, а перстень жениха — у невесты.

Вручением перстней священник напоминает брачующимся о вечности и непрерывности их союза. Происходящая затем троекратная перемена перстней указывает на взаимное согласие, которое должно быть всегда между супругами, а совершение ее восприемником или кем-либо из родственников показывает, что на взаимное согласие брачующихся есть согласие и их родителей или родственников.

Возложив перстни на десницы обручающихся, священник произносит молитву обручения, в которой просит Господа, чтобы Он благословил и утвердил обручение (греч. aёёabоna — залог, ср. 2 Кор. 1, 22; 5, 5; Еф. 1, 14), подобно тому как Он утвердил обручение Исаака и Ревекки, благословил положение перстней благословением небесным, сообразно с силою, явленною перстнем в лице Иосифа, Даниила, Фамари и блудного сына, упоминаемого в евангельской притче, утвердил обручающихся в вере, единомыслии и любви, и даровал им Ангела Хранителя во все дни их жизни.

Наконец, произносится краткая ектения: «Помилуй нас, Боже…», какая бывает в начале утрени, с присоединением прошения об обручающихся. Этим оканчивается обручение. Обыкновенно за этим отпуста не бывает, а следует венчание.

В настоящее время, по принятому обычаю, священник возглашает: «Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе», и при пении 127-го псалма: «Блажени вси боящиися Господа», восторженно рисующего блага богобоязненной семьи, брачующиеся с зажженными свечами, в предшествии священника приводятся к поставленному среди храма аналою с крестом и Евангелием.[12] (Псалом должен, по Уставу, петь сам священник, а не диакон и не певец, и к каждому стиху псалма народ, а не только певцы, отвечает припевом: «Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе». Такое исполнение псалма было принадлежностью древнего богослужения соборных церквей в самые великие праздники.)

Последование венчания. Пред началом венчания, приведя брачующихся пред аналой, священник, по Уставу, должен объяснить им, что такое христианский брак как таинство и как жить в супружестве богоугодно и честно.

Потом он спрашивает жениха и невесту, имеют ли они благое непринужденное взаимное согласие и крепкое намерение вступить в брак и не обещались ли они другому лицу.[13]

Такой вопрос: «Не обещался ли еси иной (или иному)?» — предлагаемый жениху и невесте, не только означает, не давал ли формального обещания жениться на другой женщине или выйти замуж за другого, но также означает: не вступал ли в отношения и незаконную связь с другой женщиной или с другим мужчиной, налагающие определенные нравственные и семейные обязанности.

После положительного ответа брачующихся о добровольном вступлении их в брак совершается венчание, состоящее из великой ектении, молитв, возложения венцов, чтения слова Божия, питья общей чаши и хождения вокруг аналоя.

Диакон возглашает: «Благослови, владыко».

Священник творит начальный возглас: «Благословенно Царство», и произносится диаконом мирная ектения, в которой прилагаются прошения о брачующихся, о их спасении, о даровании им целомудрия, о рождении от них сынов и дщерей и о Божием покровительстве им во все дни жизни.

После ектении священник читает три молитвы о сочетающихся браком, в которых молит Господа благословить настоящий брак, подобно тому как Он благословил браки ветхозаветных праведников, — даровать сочетающимся мир, долгоденствие, целомудрие и друг ко другу любовь, и сподобить их видеть чада чад и исполнить дом их пшеницы, вина и елея.

По окончании молитв священник, приняв венцы, поочередно осеняет ими крестообразно жениха и невесту (давая целовать самый венец) и возлагает на их главы как знамение и награду сохраненной ими чистоты и целомудрия до самого брака[14], а также как знак брачного соединения и власти над будущим потомством.

При этом священник произносит каждому из брачующихся:

«ВЕНЧАЕТСЯ РАБ БОЖИЙ (имя) РАБЕ БОЖИЕЙ (имя)» или «РАБА БОЖИЯ (имя) РАБУ БОЖИЮ (имя), ВО ИМЯ ОТЦА И СЫНА И СВЯТАГО ДУХА».

После возложения венцов священник трижды благословляет жениха и невесту вместе обычным иерейским благословением, произнося:

«Господи Боже наш, славою и честию венчай я (их)».

Это возложение венцов и молитвы (во время возложения венцов) — «Венчается раб Божий… рабе Божией» и «Господи Боже наш, славою и честию венчай я», — признаются в богословии совершительными, т. е. составляющими главный момент совершения таинства Брака и запечатлевающими его, почему и самое последование священнодействия называется венчание.

Затем произносится прокимен: «Положил еси на главах их венцы», и после прокимна читается Апостол и Евангелие, из которых в первом (Еф. 5, 20—33) раскрывается учение о существе и высоте христианского брака, обязанностях мужа и жены и показывается первоначальное

установление и знаменование брака, а во втором (Ин. 2, 1—11) — повествованием о посещении Иисусом Христом брака в Кане Галилейской и о претворении там воды в вино показывается богоугодность христианского брака и присутствие в нем благословения и благодати Божией.

После прочтения Евангелия произносится ектения: «Рцем вси», и после возгласа — молитва о брачующихся, в которой испрашивается им у Господа мир и единодушие, чистота и непорочность, достижение маститой старости и непрерывное соблюдение заповедей Божиих.

Молитва о брачующихся заключается просительной ектенией за всех верующих (с древним ее началом от прошения «Заступи, спаси») и пением молитвы Господней, соединяющей сердца всех в одном духе молитвы, чтобы таким образом возвысилось само торжество брака и умножилось излияние благодати не только на сочетавшихся браком, но и на всех верующих. Затем следует преподание мира и молитва главопреклонения.

После этого приносится «общая чаша» с вином, в воспоминание того, как Господь благословил вино на браке в Кане Галилейской; священник благословляет ее с молитвой и трижды преподает брачующимся поочередно. Вино подается жениху и невесте из общей чаши в знак того, что они должны жить в неразрывном союзе и делить между собою чашу радостей и скорбей, счастье и несчастье.

Преподав общую чашу, священник соединяет правые руки новобрачных, покрыв их епитрахилью, как бы связав их руки пред Богом, знаменуя тем их соединение во Христе, а также то, что муж чрез руки священника получает жену от самой Церкви, и обводит новобрачных троекратно вокруг аналоя, на котором лежат крест и Евангелие. Это хождение образом круга вообще означает духовную радость и торжество брачующихся (и Церкви) о совершающемся таинстве и выражение их твердого обета, данного пред Церковью, вечно и верно хранить свой супружеский союз. Обхождение совершается три раза — во славу Святой Троицы, Которая таким образом призывается во свидетельство обета.

Во время обхождения поются три тропаря. В первом из них: «Исаие, ликуй…» — прославляется воплощение Сына Божия, Его рождение от преблагословенной Девы Марии и тем торжественно напоминается о Божественном благословении чадорождения.

Во втором тропаре: «Святии мученицы…» — прославляются и призываются к молению за нас подвижники и мученики, наряду с которыми как бы поставляется и венчанная чета как победившая искушения, сохранившая целомудрие и теперь выступающая на подвиг жизни в супружестве. По их примеру новобрачным внушается побеждать в своей жизни все диавольские искушения, чтобы удостоиться венцов небесных.

Наконец, в третьем тропаре: «Слава Тебе, Христе Боже» — прославляется Христос как похвала апостолов и радость мучеников и вместе радость и слава новобрачных, надежда и помощь их во всех обстоятельствах жизни.

После троекратного обхождения священник снимает венцы с новобрачных и при этом говорит каждому из них особые приветствия, в которых желает им возвеличения от Бога, веселия, умножения потомства и хранения заповедей. Затем он читает две молитвы, в которых просит Бога благословить сочетавшихся браком и ниспослать им блага земные и небесные.[15]

По принятой практике после этого читается молитва на разрешение венцов «в осьмый день». И бывает отпуст.[16]

После этого обычно следует многолетствование, иногда предваряемое кратким молебном, и поздравление новобрачных.

РАЗРЕШЕНИЕ ВЕНЦОВ «В ОСЬМЫЙ ДЕНЬ»

В Требнике после чина венчания помещена «Молитва на разрешение венцев, во осьмый день». В древности вступившие в брак семь дней носили венцы, а в восьмой день слагали их с молитвой священника. Венцы в древности были не металлические, а простые венки из миртовых или масличных листьев, или другого какого невянущего растения. В настоящее время молитва на разрешение венцов читается прежде отпуста венчания.

ПОСЛЕДОВАНИЕ О ВТОРОБРАЧНЫХ

Брак в Православной Церкви по смерти одного из супругов или по законном разлучении может быть совершаем во второй и третий раз. Но Церковь, согласно со словом Божиим, не с одинаковым уважением смотрит на все три брака и не с одинаковой торжественностью благословляет второй брак и третий брак, как первый. Она учит, что согласнее с духом христианства довольствоваться одним браком. Сообразно с высокой чистотой жизни, представляемой нам Евангелием, второй и третий брак Церковь

допускает как некоторое несовершенство в жизни христианина, снисходя только немощи человеческой в предохранение от греха. Святой Иустин мученик, писатель II века, говорит, что «вступающие во второй брак у нашего Учителя (Иисуса Христа) считаются грешными». Василий Великий пишет, что второй брак есть только врачевство против греха. По словам Григория Богослова, «первый брак есть закон, второй — снисхождение». По 17 правилу святых апостолов, «кто по святом крещении двумя браками обязан был, тот не может быть епископ, ни пресвитер, ни диакон». По 7-му правилу Неокесарийского Собора (315 г.), двоеженец имеет нужду в покаянии. Еще более строго смотрит Церковь на третий брак, усматривая в нем преобладающую чувственность. В древности двоеженцу назначалось от 1 до 2-х лет, а троеженцу — от 3-х до 5-ти лет отлучения от Евхаристии.

Согласно с постановлениями и мнением апостолов и святых отцов Церкви о втором браке, последование его излагается в Требнике короче, чем последование венчания новобрачных, и не имеет уже всей торжественности первого. Молитвенные благожелания Церкви второбрачным и прошения о них изложены сокращеннее, чем в чине венчания первобрачных, и менее радостны и торжественны потому, что исполнены чувством покаяния. Так, Церковь молится Господу о второбрачных: «Владыко Господи Боже наш, всех щадяй и о всех промышляяй, тайная ведый человеческая, и всех ведение имеяй, очисти грехи наша и беззаконие прости Твоих рабов, призываяй я (их) в покаяние… ведый немощное человеческаго естества, Создателю и Содетелю… соедини (их) к друг другу любовию: даруй им мытарево обращение, блудницы слезы, разбойниче исповедание… очисти беззакония рабов Твоих: зане зноя и тяготы дневныя и плотскаго разжжения не могуще понести, во второе брака общения сходятся: якоже законоположил еси сосудом избрания Твоего Павлом апостолом, рекий нас ради смиренных: лучше есть о Господе посягати, нежели разжизатися… никтоже бо бысть безгрешен, аще и един день живота его есть, или кроме порока, токмо Ты един еси плоть носяй безгрешно, и вечное нам даровавый безстрастие».[17]

Последование о второбрачных в основном подобно тому, которое совершается над вступающими в первый брак, но излагается короче.

При обручении второбрачных они не благословляются свечами.[18] Из великого последования венчания не читается молитва на обручение «Господи Боже наш, отроку патриарха Авраама сшествовавый» и после этой молитвы не бывает ектении «Помилуй нас, Боже».

При венчании второбрачных:

не поется 127-й псалом;

брачующиеся не вопрошаются о добровольном их вступлении в брак;

в начале венчания не произносится «Благословенно Царство» и великая (мирная) ектения;

молитвы 1-я и 2-я на венчании другие (покаянные).

В Большом Требнике пред последованием о второбрачных печатается «Главизна Никифора, патриарха Константинопольского» (806—814 гг.), в которой сказано, что двоеженец не венчается, т. е. что на него не должно возлагать венца при бракосочетании.

Но этот обычай не соблюдается ни в Константинопольской Церкви, ни в Русской, как заметил Никита, митрополит Ираклийский, в ответе епископу Константину, а потому венцы возлагаются и на второбрачных в знамение соединения и власти над будущим потомством.

Обыкновенно последование о второбрачных совершается тогда, когда вступают во 2-й или 3-й брак жених и невеста. Если же который-либо из них вступает в первый брак, то совершается «последование великого венчания», т. е. венчаются первым браком.

Примечание.

Дни, в которые не совершается венчание:

Накануне среды и пятницы в течение всего года.

Накануне воскресных и праздничных дней (двунадесятых праздников, праздников с бдением и полиелеем и храмовых).

В Рождественский пост и святки: с 15 (28) ноября по 6 (19) января.

От Недели мясопустной в течение Великого поста и Пасхальной седмицы до Фомина воскресения.

В Петров пост.

В Успенский пост.

Накануне и в самые дни: Усекновения главы Иоанна Предтечи 29 августа (11 сентября) и Воздвижения Креста Господня 14 (27) сентября.

[1] По определению святителя Филарета, митрополита Московского: «Брак есть таинство, в котором при свободном обещании верной любви освящается супружеский союз жениха с невестой, для чистого рождения и воспитания детей и для взаимного вспоможения во спасении».

[2] Св. Василий Великий. К Амфилохию, прав. 4.

[3] Апост. прав. 17; свт. Василия Великого пр. 12; свт. Григорий Богослов. Ересь. 59, 6 и др.

[4] Свт. Григорий Богослов. Слово 37.

[5] Апостольские постановления. Кн. VI, гл. 16 и 27.

[6] Последование чина венчания: 1-я, 2-я и 3-я молитвы венчания.

[7] Молитва 1-я и 2-я венчания и прошения на сугубой ектении.

[8] Побеги, молодые ветви.

[9] Как показывают некоторые рукописные Требники X—XV вв., чин венчания переплетался с литургией: часть чина, кончая Евангелием и сугубой ектенией, совершалась до литургии или заменяла ее часть до Трисвятого, остальное совершалось на литургии после Отче наш. В конце литургии новобрачные приобщались. В древнейших же римских памятниках VI—VII вв. чина венчания нет, а вместо него «литургия за новобрачных».

[10] Чин обручения совершается в притворе храма или у его порога, само же таинство — чин венчания — на середине храма, т. е. в самом храме. Этим указывается на то, что место для обручения собственно не храм, а дом, и оно есть дело семейное или частное. Обручение — это важнейший акт брака у всех народов с его тщательными условиями, контрактами, поручительствами и пр. В древности это был только гражданский акт. Но так как христиане имели благочестивый обычай всякое важное дело своей жизни начинать с благословения Божия, то и здесь Церковь преподает им благословение на обручение как одно из важнейших жизненных дел, но благословляет его не в самом храме (входя в который, предлагается «отложить всякое житейское попечение»), а только в преддверии храма. Таким образом, за порог храма и таинства удаляется все, что есть в браке мирского и плотского (М. Скабалланович).

В некоторых местах на Западной Украине обручение для усиления своего значения сопровождается присягой на верность, взятой из Требника митроп. Петра Могилы и читаемой так: «Я, (имя), беру себе тебя (имя невесты) за жену и обещаю тебе верность и любовь (а невеста прибавляет еще «и послушание») супружеские; а что тебя не отпущу до смерти, так мне, Господи, помоги, в Троице Единый, и все святые».

[11]Т. е. при каждении назнаменует крест кадилом; так совершалось в древности каждение кадилом, которое было не на цепочке, а на особом держателе.

[12] Обряд, когда жених и невеста с зажженными свечами торжественно вводятся священником из притвора в храм, в общем напоминает собою то торжественное отведение женихом или его друзьями невесты в свой дом, которое, наряду с обручением, составляло самую суть брачного обряда в ветхозаветной религии и в римской религии. Здесь же смысл тот, что Церковь предлагает жениху ранее своего дома отвести невесту в дом Божий, чтобы получить ее из рук Божиих.

[13] «Жених и невеста спрашиваются пред лицем Бога о добровольности и ненарушимости их намерения вступить в супружество. Такое волеизъявление в нехристианском браке является наиболее решающим его моментом. И в христианском браке оно — главное условие для телесного (естественного) брака, условие, после которого он должен считаться заключенным (почему в христианстве не перевенчивают еврейских и языческих браков). Но что касается духовной, благодатной стороны брака, то дело Церкви только теперь и начинается. Потому-то теперь только, после заключения этого «естественного» брака, начинается церковный чин венчания» (проф. М. Скабалланович).

[14] Св. Иоанн Златоуст. Письмо к Вигилию.

[15] Вторую из этих молитв священник произносит лицом к новобрачным и при словах: «Да благословит вас», — благословляет их.

[16] На отпусте священник напоминает новобрачным богоугодность брака (указание на брак в Кане Галилейской), святое назначение семейной жизни, проникнутой попечениями о спасении людей (воспоминанием святых равноапостольных Константина и Елены как распространителей правоверия) и назначение брака в сохранении целомудрия, чистоты и добродетельной жизни (воспоминанием великомученика Прокопия, научившего двенадцать жен от брачных одежд и радостей идти на мученическую смерть за веру Христову с веселием и радостию, как на брачный пир).

[17] Молитва 1-я и 2-я по обручении второбрачных.

[18] В Требнике нет указаний благословлять второбрачных свечами. Но по существующей практике пред обручением им дают зажженные свечи, которые означают свет благодати совершаемого таинства и теплоту молитвенных чувств брачующихся (Пособие по Уставу Никольского и Церк. Вестн. 1889 г.).

Источник

Меня попросили сказать несколько слов о гармоничных отношениях между супругами. Действительно, эта тема очень важна, потому что недостаточно произвести детей на свет – их нужно вырастить добрыми и славными. А это, естественно, следствие правильных отношений между двумя молодыми людьми в браке. Правильные отношения между родителями, гармония в браке, в семье дадут душевное и телесное равновесие детям. Ведь они растут, вступают в жизнь, получая свои первые «ожоги» и всё то, что формирует их психосоматический мир, от родителей. Сегодня у нас на Кипре, к сожалению, существует помимо всех прочих проблем и проблема в сфере семьи. И как бы нам ни хотелось показать ситуацию лучше, чем она есть на самом деле, реальная действительность отнюдь не благоприятна. Я приведу вам статистику, которая мне известна по Лимасолу (но так не только в Лимасоле, увы, это явление, характерное для всего Кипра): в нашем городе на приблизительно от 850 до 900 браков в год мы имеем 250–270 разводов ежегодно. Из официальных статистики, которая собирается Отделом статистики и исследований при правительстве, я выяснил, что в прошлом году на Кипре было зарегистрировано 5000 браков и около 1250 разводов. У нас много разводов (что, конечно, порой бывает и неминуемой бедой, потому что конфликт заходит слишком далеко).

Со своей стороны мы, клирики Церкви Христовой, вступаем в контакт – по крайне мере пытаемся вступить в контакт – с теми людьми, которые сталкиваются с трудностями в браке, и таким образом во всей полноте знаем и понимаем, что происходит в семьях. Исходя из своих собственных наблюдений, я думаю, могу определить, в чем именно корень проблемы.

Но сперва я хочу сказать вам то, что говорил уже многократно. Когда я стал митрополитом Лимассольским и уже завершилась процедура моего избрания, хиротонии и интронизации, на следующий день мы служили Божественную Литургию в кафедральном соборе. После этого я должен был в первый раз обойти кабинеты митрополии, чтобы увидеть, что там происходит. Торжества закончились, и нужно было увидеть реальную действительность. На Литургии я ощутил, как что-то во мне, в моем сердце, сжалось, и я сказал: «Мы находимся в городе с множеством проблем». Я родился в Лимасоле и поэтому имею право описывать мой город таким, какой он есть, мне не грозят упреки в том, что я его оговариваю. Это чудесный город, в нем живут прекраснейшие люди. У него есть свой характер и особая красота. Раньше вся моя деятельность была связана с духовничеством, я исповедовал сотни людей, но как митрополит впервые столкнулся с реальной жизнью большого города. И я спрашивал себя во время Божественной Литургии: «Интересно, что же я встречу на своем пути, в этом делании, за которое взялся?» Я просил Бога, чтобы Он помог мне, чтобы укрепил меня в моем новом церковном послушании. Окончилась Божественная Литургия, и я собирался идти в митрополию. Там уже в полной готовности ко мне подходит один наш священник и говорит: «Ваше Высокопреосвященство, простите, но нужно, чтобы Вы прямо сейчас подписали некоторые бумаги (они у меня), потому что люди заждались. У нас долго не было митрополита, и нужно, чтобы Вы подписали бумаги немедленно, здесь и сейчас». – «С радостью, отче, подпишу. Я ведь здесь. Сейчас все подпишу». «Интересно, что это за документы и что за нужды? – подумал я про себя. – Посмотрим, куда я поставлю свою первую подпись!» И вижу перед собой кипу бумаг о разводе. Я говорю: «Прошу тебя, убери их, благословенный, с моих глаз долой. Принеси мне что-нибудь другое на подпись. Неужели мне ставить мою первую подпись на развод, на разъединение людей? Принесите что-нибудь другое!» «Хорошо, – говорит, – посмотрим, какие у нас есть еще нужды». Подходит следующий, просит: «Подпишите». Спрашиваю: «А что это?» – «Счета». Я говорю: «Их тоже не буду подписывать. Принесите другое». В конце концов я понял, что в митрополии есть две проблемы: счета и разводы. Это удручающий факт. Потому что, вы знаете, как горько видеть людей, которые когда-то сильно любили друг друга, связали себя узами брака, вместе родили детей, соединили свои жизни, стали двое в плоть едину и, несмотря на все это, впоследствии решают, хорошо ли это – плохо ли, но развязать эту «некогда в давние времена просиявшую» связь любви.

Наше стремление, стремление Церкви – увидеть суть проблемы, стоящей перед человеком. Почему распадается семья? Почему вообще существует такая проблема? Если разобраться в ситуации, то очень легко и быстро можно понять, что у нас эту проблему, прежде всего и главным образом, создает один очень мощный фактор. Этот мощный фактор есть неумение общаться. К сожалению, у нас не учат, как правильно общаться друг с другом. В этом я постоянно убеждался и на примере обучения в наших школах (и в отношении маленьких детей, и в отношении взрослых). Я видел, что это неумение проявляется очень рано, а по мере возрастания человека приносит свои горькие плоды. Нас учат с малых лет ходить в школу, быть образованными, добропорядочными людьми, правильно и красиво изъясняться. В этом нас наставляли еще наши бабушки: «Учись хорошо говорить. Веди себя хорошо. Произноси вежливые слова. Будь воспитанным ребенком». И действительно: в школе нас учили изъясняться красиво, вежливо, на «Вы» – всему такому, «необходимому». Но мы забыли, что общение – это не только умение хорошо говорить. Самое главное в общении – это умение хорошо слушать. И вот этому нас никто и никогда не учил. Хотя в нашей греко-православной культуре это есть. Если мы почитаем тексты не только древних авторов, но святых отцов Церкви и современных подвижников, то увидим громадное внимание отцов к тому, как ты слушаешь другого человека. Если мы прочтем, к примеру, текст святого Никодима Святогорца (он жил в XVII–XVIII столетиях на Святой Горе), то увидим, как там он беседует со своим духовником. И тот, отшельник-подвижник, ему объясняет, как подобает слушать другого человека: как сидеть на стуле, как смотреть на собеседника, как реагировать, какие делать движения (увещевает быть очень внимательным, дабы не совершить таких движений, которые могут поставить другого в неловкое положение). Он даже упоминает о том, как должен дышать духовник в час, когда слушает другого человека. Вы видите дивную мудрость в опыте нашей традиции относительно того, как общаться с другим человеком. В наш век, к сожалению, мы ее утратили. Мы учились лишь говорить. Мы никогда не учились слушать. Слава Богу, в Европе, узнал я к своей великой радости, в школах, в университетах проводятся особые занятия, спецсеминары на тему «Как человек слушает». Впервые я услыхал об этом в Левкосии от одной дамы. Она рассказала мне, как поехала в Англию на шесть месяцев для того, чтобы пройти там курс занятий на тему «Как научиться слушать». Естественно, я улыбнулся тогда: «Неужели, чтобы научиться слушать, тебе нужно было отправиться в Англию?» Она ответила: «Да, отче. Этому нужно учиться – как услышать другого. Это очень важно»! Потом я убедился и в том, что мы не слышим, не умеем слышать, и в том, что это целая наука – слышать другого. Я сказал: «Слава Богу, что такие курсы преподаются на Западе, и слава Богу, что мы живем в Европе. Быть может, наряду с другими вещами мы переймем и этот добрый опыт, который был некогда и у нас самих, но мы его утратили».

Когда мы пытаемся говорить с людьми, с родителями, которые имеют плохие отношения между собой, мучают и себя, и свою семью (хотя имеют благое расположение жить прекрасно и гармонично), мы сразу замечаем этот человеческий недуг – неумение слышать друг друга. Два человека говорят одновременно, но каждый о своем, словно кассета, вставленная в магнитофон и повторяющая снова и снова все свои аргументы «за» и «против» (причем исключительно со своих позиций). То же делает и другой. Они словно два удивительных магнитофончика, которые прекрасно воспроизводят то, что записано на их кассетах. Но они никогда не будут звучать в унисон. Каждый воспроизводит свою запись. Так и два человека: каждый видит «свое», и услышать друг друга они не в состоянии.

Кто-то скажет: «Ну, хорошо, это печально, но факт. А что же делать?» Верность моих наблюдений подтверждает (я откровенно вам говорю, на основании опыта своего общения с этими супружескими парами) то, что 90% браков распадается не из-за третьего лица или, по крайней мере, первопричина развода не третье лицо. Отношения с третьим лицом если и появляются, то это происходит позже, как следствие. Первая трещина, первый звоночек бывает тогда, когда люди, каждый по своим и уважительным причинам, замыкаются на себе. Это то, что, по моему опыту, как мы видели много раз, происходит почти всегда и со всеми. Муж погружается с головой в работу, взваливает на себя одну, другую, третью работы, чтобы справляться честно и достойно с нуждами своей семьи, экономическими, выплачивать кредиты на выстроенные дома, машины и прочее, и прочее. Он работает с утра до ночи, выматывается в прямом смысле этого слова. То же и супруга. Но в результате оба возвращаются домой столь уставшими и загруженными, что не только не в состоянии общаться друг с другом, но, к сожалению, позволяют себе выплескивать всю свою усталость, все свое психосоматическое утомление друг на друга. Если у них есть дети, они считают, будто достаточно того, что «Я хороший отец», «Я хорошая мать», «Я всё делаю для дома, для детей. Чтобы они не испытывали ни в чем недостатка. Чтобы ни в чем себя не чувствовали ущемленными. Чтобы у них не было ощущения, что они чего-то лишены». Но в конце же концов, главное, в чем нуждаются наши дети, – это гармония между родителями. А ее-то мы им и не даем. Вы родители, и вы это прекрасно знаете, что наши дети имеют глубочайшую восприимчивость, глубочайшую интуицию, нам их не обмануть. Мы можем не ссориться и не ругаться на глазах у ребенка. Но ребенок нутром понимает всё, что происходит. Даже младенец. Я против того, чтобы родители держали на руках младенцев во время исповеди, потому что вижу, что младенец в час, когда родители исповедуются, соучаствует в том, что говорит его мать или отец. Быть может, малышу всего три, пять, восемь, девять месяцев, и он не понимает. Но когда мать, держа младенца на руках, рассказывает о чем-то печальном, или плачет, или встревожена тем, что рассказывает, ты видишь, как младенец начинает беспокоиться. Он смотрит на маму тревожно, взором, полным вопрошания и беспокойства. Я говорю матери: «Не бери с собой младенца». «Но он не поймет, он же младенец». Младенец понимает. Он понимал уже прежде, чем ты его родила. Он понимал уже тогда, когда был эмбрионом. Он понимал с тех самых пор, как находился в утробе матери. Сегодня это доказано наукой, что существует «эмбриональная психология». То есть уже эмбрион воспринимает раздражители и ситуацию, которая происходит вокруг него, у него дома, с его родителями. Дети понимают: они восприимчивы, интуитивны, и это позволяет им понимать. Поэтому нам не спрятаться от них.

Нашим детям необходимо, чтобы у нас в доме царила гармония. Как ее достигнуть? (Ведь теорию мы знаем…) Но как достигнуть гармонии на практике? Брак – это подвиг. Это нелегко. Брак – есть великий подвиг. Искусство великое. Великая наука.

Я часто посещаю школы нашего города, бываю во всех школах на территории епархии. После того, как я побеседую с детьми, остаются выпускники, и мы ведем с ними диалог. Ребята спрашивают: «Отче, почему это плохо – иметь отношения до брака? Почему Церковь так строга?» Я говорю детям, что да, Церковь строга, но не потому, что она хочет разрушить отношения людей, а потому, что хочет, чтобы их отношения строились на верном основании. «Если ты не научишься с подросткового возраста смотреть на другого человека не как на пол (то есть на женщину или мужчину), а как на личность (это Костас, Елена, Мария, Йоргос, Андрей и т.д.) и воспринимать другого человека как личность, тогда и в своем браке ты будешь создавать проблемы. В своем браке ты тоже не станешь смотреть на другого как на личность, а как на женщину. А женщина на мужа – как на мужчину». Вы очень хорошо знаете, что не может существовать правильных отношений в браке, если мы не преодолеем рамки пола. Если мы не научимся смотреть на другого как на человека, со всем его психосоматическим миром (не только как на тело, не только как на мужчину или на женщину, но как на человека, который имеет психические и соматические нужды, который имеет собственный мир, собственное существование). Нужно, чтобы муж относился к жене как к личности и жена к мужу таким же образом. Тогда мы поставим брак на верный фундамент. Затем муж должен научиться понимать, как думает женщина и что есть ее «бытие», и вести себя соответствующе. Потому что если ты ведешь себя с женщиной, руководствуясь мужскими критериями, ты уже устроил драму в своей семье. Если ты говоришь, к примеру: «Но почему моя жена мной недовольна? Я хороший муж, работаю, приношу деньги в дом, всё, что она хочет, она покупает, сколько денег хочет иметь – пожалуйста, летом отправляется в путешествия. Чем она недовольна?» А жена, со своей стороны, думает о муже: «Я ему готовлю, стираю, я честная женщина, у меня ничего больше нет в жизни, кроме семьи. Чем он недоволен?» Они не понимают – это хорошо и необходимо, но это не то, что приближает другого человека. Эмоциональный и душевный контакт – вот то, что имеет значение в браке, а уже потом всё остальное. И чтобы это произошло, нужно увидеть другого человека таким, какой он есть. Вы видите, Христос, чтобы спасти человека, стал человеком Сам. Он не спас человека, посылая кого-то другого, или давая заповеди, или совершая чудо. Нет. Он стал человеком Сам, чтобы быть в состоянии спасти человека. И в браке, для того чтобы брак устоял, нужно, чтобы муж отождествлял себя с психосоматическим миром жены, а жена понимала всецело психосоматический мир мужа, чтобы один получал от другого то, что ему самому недостает. Так живет супружеская пара. Уже не существует муж сам по себе, уже не существует жена сама по себе, но становятся они «в плоть едину», становятся одним новым человеком, что мы, греки, называем так изумительно красиво «ανδρόγυνο» (супружеская пара – досл.: «муж-и-жена». – А.Н.). Это не один муж, это не одна жена, это «муж-и-жена». Это два человека в новой реальности, в новой ипостаси. Это один новый человек, которого благословляет Христос через таинство брака и соединяет нерасторжимо. Этот новый человек не может функционировать своими частями по отдельности. Никто никогда не может рассматривать свою жену как что-то иное, чем «будут двое в плоть едину». Эти два человека – они разные с самого начала. Одно дело – муж, и другое дело – жена. Они очень разные существа. Они не одинаковые. Они совершенно разные. Именно в этом красота супружеской пары: один дополняет другого.

Один другого не оккупирует, не порабощает один другого, не поглощает. Не уничтожает его как человека. Не обезличивает. Нет, эти двое – вместе – становятся одним новым человеком. Муж дает жене мужские качества, а жена мужу женские дары, и эти двое вместе составляют нового человека, благословенного человека в браке, супружескую пару, которая производит на свет детей. Вы видите, как премудрость Божия устроила, с каким искусством, что дети рождаются не от одного, но от двоих. Двое производят ребенка на свет. Итог единения двух людей, их психосоматического единения – это их дети. Поэтому и человек в своих детях видит себя.

Самый большой дар, который мы можем дать нашим детям, – это наше присутствие. Это гармония в нашей семье. Ради этой гармонии мы должны пожертвовать вещами, которые мы делаем. И более того, даже теми, которые нам могут казаться обязательными, потому что нужно понять: самое необходимое – это мир, он есть богатство, которое не зависит от вещей. Вступим в брак с верными представлениями и верными предпосылками! Будем смотреть на другого человека как на человека. Примем его. Поймем, каковы нужды другого человека. Поймем, что в браке мы даем, а не получаем. Поймем, что наш удел – отдать себя и не требовать от другого, чтобы и он отдал нам себя за это. Не будем говорить в браке: «Единственное, чего я хочу от тебя, чтобы ты меня любил». Какое это чудовищное заблуждение (сколь справедливым бы оно нам ни казалось)! Порой мы слышим, как молодые пары говорят: «Я хочу от тебя лишь одного: чтобы ты меня любил». Я им говорю: «Деточки, вы уже совершили основополагающую ошибку!» Когда ты требуешь любви от другого, ты даешь повод для ссоры. Скажи лучше своей жене: «Я хочу лишь одного – любить тебя», а не чтобы «она меня любила». Я должен тебя любить, я должен сделать первый шаг и любить тебя, отдавать себя тебе. Другое последует, другое придет как следствие. Когда ты выдвигаешь другому требование, чтобы он тебя любил: «единственное, что я хочу от тебя, – это чтобы ты меня любила, меня уважала, была порядочной, была хорошей женой», – всё кончено! Подписан конфликт на будущее, потому что после ты скажешь: «А ты, оказывается, вовсе не такая, как я думал раньше». Разве ты не понимаешь, что сперва ты должен дать другому человеку, и только потом получишь от него? Если ты с самого начала хочешь получать, тогда всё пойдет наперекосяк!

В Церкви любовь «не ищет своего», говорит апостол Павел. Любовь не ищет своего. «Любовь всё покрывает, всегда дает, всегда терпит, всегда надеется». Господь наш Иисус Христос возлюбил мир «до конца», и никто никогда не сможет возлюбить человека так, как Христос. Он явил Свою любовь через жертву, приносимую за человека. В браке мужья обязаны любить своих жен, как Христос Церковь. То есть в браке ты реализуешь свою любовь, отдаешь себя всего, без притязаний, без вознаграждений, без того, чтобы требовать чего-то для себя. Когда ты отдашь свое самолюбие другому человеку, это тронет его, и он принесет тебе всё то, что имеет и может тебе дать. Вот та отметка, с которой по крупицам растет супружеская связь, но она же и зародыш многих проблем.

Но давайте начнем с необходимости отдавать в нашем браке себя всецело, без границ. Начнем с осознания того, что нужно научиться слышать другого. Чтобы услышать, нужно замолчать. Нужно отрешиться своего «я», превратиться в слух и услышать другого человека. Чтобы муж услышал жену и жена мужа. Так эти двое в своем единении всё самое лучшее дадут детям, к которым, это естественно, имеет великую любовь и благожелательность каждый родитель, и он отдает ребенку всё.

Я желаю, чтобы у вас всё всегда было хорошо, желаю радовать свои семьи, радоваться успехам ваших детей. Пусть ваши дети растут счастливыми и благословенными от Бога.

Митрополит Лимассольский Афанасий Перевела с греческого Александра Никифорова

Переведено по: Πώς αναπτύσσεται μία αρμονική σχέση ανάμεσα στο ανδρόγυνο («Как развиваются гармоничные отношения между супругами») // http://www.imlemesou.org.

Источник

Христианская жизнь в семье — это жизнь по образу Триипостасного Божества. Семья, как общение личностей, изображает единение в полноте любви Святой Троицы, в Которой три Лица сохраняют Свою ипостась, не нарушая единства между Собой, и представляют Собой одну нераздельную природу трех Лиц. Классическое определение «Один в Трех и Три в Одном» в точности выражает всю тонкость отношений Троичного Бога и образец для каждой настоящей семьи. Поскольку догма формирует образ мыслей и поведения человека, православные отношения человека в семье заключаются не только в сохранении личности, но и в ее реализации в семейном союзе любви, где несколько членов представляют собой одно тело, неразрывное и нераздельное.

По общему мнению святых отцов, нарушение единства между людьми объясняется расстройством личности каждого человека, искажением образа Божиего и присущей ему красоты, что приводит человека к индивидуализму, обособленности и другим печальными последствиями. Как следствие падения приходят страсти, являющиеся болезнью нашей природы, постоянным и коварным врагом нашего спасения. Каждый человек, где бы он ни находился, стоит перед этой твердой стеной страстей, которую он должен преодолеть, чтобы иметь возможность войти в общение любви с живым Богом и своим Творцом, а также с людьми, являющимися его собратьями и образами Божиими. Особенно это должно совершаться в семье, где отношения призваны быть настолько близкими, как если бы это было одно слитное тело, поднимающее все тяжести как один человек. Святые нашей Церкви благодаря своему опыту и мудрости в Боге, а главным образом из опыта святой жизни Христа на земле, разделяют страсти на три рода. Этими страстями, как оружием, искушал диавол Господа нашего, когда Он постился в пустыне. Поэтому эти страсти считаются самыми главными. Если бы эти страсти не составляли полного круга диавольских искушений, тогда бы диавол не был бы полностью побежден и обезоружен. Это тщеславие, себялюбие и сластолюбие. Цель этих страстей — разрушить все, они начинаются с нас и распространяются на наших окружающих, на нашу семью и отдаляют нас от нашего Бога и Спасителя.

Тщеславие, эгоизм — это источник и корень нашего искаженного состояния после грехопадения. Тщеславие ослепляет ум и изгоняет свет Бога, толкая человека на страшные ошибки. Оно действует в нас как смертоносное опьянение, ввергающее нас в бездну несчастья. Тщеславие не способно видеть правду, оно живет в ложных мирах, созданных нашей болезненной самолюбивой фантазией. Эта страсть исцеляется в семье через сдержанность, терпение и принятие совета другого человека. Когда человек не довольствуется своими собственными суждениями и решениями, а смиряется и принимает взгляд других, то он освобождается от уз эгоизма и входит в пространство смирения, пространство свободы. Смирение — это то, чем наполнено сердце Христа, и ему всегда сопутствует кротость. Эти две добродетели — смирение и кротость — являются необходимыми опорами, поддерживающими здание семьи, которое должно выдержать внешние и внутренние бури и напасти. В кругу семьи, телесный и духовный возраст членов которой различен, равно как разнятся их настроения и состояния, кротость является объединяющим средством. Именно она ведет к зрелости и совершенству.

Следующая страсть, рождающаяся от предыдущей, — себялюбие. Это — неразумная любовь к себе, обожание своего «я», жаждущего, чтобы все вращалось вокруг наших собственных удовольствий и желаний. Себялюбие — крайний индивидуализм, разрушающий любые отношения по причине того, что человек оказывается не в силах отказать самому себе. Себялюбие рождает бунт и своенравие, что часто ведет к распаду семьи. Если точкой отсчета всех действий и чувств является наша собственная персона, наше личное удовольствие и удобство, то понятной становится причина многих разводов под единственным предлогом: он мне не соответствует, он мне не нравится, он меня не понимает, мы не подходим друг к другу. Себялюбие делает нас жесткими и черствыми, слепыми и бесчувственными. Из-за стремления к удовлетворению своих прихотей мы остаемся безразличными ко всему, что происходит, не задумываясь, какие травмы могут быть нанесены остальным членам семьи, особенно детям. Средством от себялюбия, согласно святым отцам, является бескорыстная любовь. Любовь не мыслит своего, имеет своим учителем Христа, Который отдал Себя за жизнь мира (Ин 6, 51). Любовь — это отвержение себя, смирение и восстановление своей личности. Любовь — главное и здоровое движение души. Однако, чтобы иметь возможность отвергнуться себя, смириться и наполниться жизнью, любовь должна быть направлена в первую очередь к Богу, а через Бога к человеку и ко всему мирозданию. Членам семьи необходима жизнь во Христе, чтобы они поняли, в чем заключается истинный смысл любви, где она начинается и чего может достичь, как ее правильно развивать, чтобы она была чистой, лишенной болезненных чувств и индивидуализма.

Третья страсть, связанная с предыдущими страстями как прочное звено, — сластолюбие. Обычно оно проявляется как отказ от любого рода трудолюбия, усилия и лишений ради блага других, а также как возведение в абсолют и обожествление наслаждения. Причины сластолюбия коренятся в душевной болезни после грехопадения и в помрачении ума, отдаленного от Бога, что оказывает воздействие на тело человека, являющееся храмом Святого Духа и драгоценным членом Иисуса Христа. Сластолюбие главной целью и смыслом брака, а также и всей жизни имеет наслаждение, исходя из этого определяется все поведение человека. Сластолюбие лишает человека общения, потому что вынуждает его смотреть на другого как на вещь. Сластолюбие заставляет придавать значение внешнему, а не внутреннему, вследствие чего у человека возникает ощущение постоянной неудовлетворенности и ненасытности. Если сластолюбие господствует в человеке, то оно делает его своим рабом и пленником и толкает его на пути, лишенные благословения Божия и истинной свободы Церкви, и в итоге наносит смертельный удар семейным узам нерасторжимой и подлинной любви и уничтожает все самое благородное. Противоядием этой болезни души является трудолюбие, готовность к борьбе и стяжанию всякой добродетели. Сама наша Церковь, являющаяся духовной лечебницей, имеет настроенность на аскезу и труд, которая ведет человека к правильному отношению к вещам, что является, согласно святому Максиму Исповеднику, необходимым условием для верного суждения о духовных понятиях. Трудолюбие, аскеза и главным образом любовь и божественное горение преображают страстного человека, освящают движения его души и тела. Так освобождается человеческий ум и начинает правильно судить о вещах, вести тело к освящению и целомудрию, удерживать человека на высоте уровня образа Божия, а также удерживать его на пути к его цели — уподоблению Богу. Три эти великие страсти борят каждого человека как в монашестве, так и в браке и семье с помощью разного оружия и разных методов, но с одной целью: чтобы человеку не удалось обрести на пути своей жизни освящения и спасения. Святитель Иоанн Златоуст призывает нас: «Сделай свой дом Церковью». Семья, как домашняя Церковь, служит местом духовного врачевания страстей. Такую же функцию в Православии выполняет общежительный монастырь. Совместная жизнь, совместное проживание, супружество и общение внутри домашней Церкви обтачивают шероховатости характера, расширяют узость сердца и учат тому, что без любви и возрастания во Христе семейная жизнь опирается на непрочное и шаткое основание и в любой момент может легко разрушиться. Святитель Иоанн Златоуст называет семью ареной, местом борьбы и испытаний. И действительно, у семьи долгий и длинный путь с испытаниями, искушениями и невыносимыми скорбями; дабы ее не потопили волны этого мира, ей необходимо иметь своим основанием незыблемый камень, которым является Христос и Его Церковь. Таинство семьи и брака велико есть по отношению ко Христу и к Церкви (см.: Еф 5, 32). Господь умалил Себя, стал Человеком и с тех пор питает и печется о Церкви как Небесный Жених и остается вечным ее Главой. Церковь без Христа не может существовать, и Христос вне Церкви не дает ее Таинств человеку. И в семье никто не может жить без другого. Домашняя Церковь не может быть создана, если главой семьи не является Христос. Господь по Своему благоволению желает спасения и обожения каждого человека. Это — конечная цель всей нашей жизни. Следовательно, и семья и монашество — не самоцель, а средство для нашего спасения. Все формы жизни мимолетны и преходящи и оцениваются в соответствии с тем, ведут они нас или нет в вечное Царствие Божие. Если семья не ведет ко Христу, тогда все ее успехи временны, слабы и обречены на смерть, как и сама семья, как образ жизни этого века. Семья достигает своей цели не мирскими успехами своих членов и даже не тем, что она просуществовала неразрывно до конца, а освящением и обожением своих членов. Любая другая оценка семьи человеческими и мирскими критериями является несправедливой и судит невероятно ограниченно о ее возможностях. Современный святой монах-святогорец говорил: «Когда мы научаемся преодолевать свой эгоизм, то мы становимся истинными членами своей семьи, а став истинными членами своей семьи через преодоление эгоизма, мы станем настоящими членами всей семьи Адама и тогда сможем молиться Богу за весь мир». А это — не что иное, как воцарение Святого Духа в нашем сердце.

Если мы хотим, чтобы мир исправился, давайте вначале исправим себя и свои семьи.

Источник